К и р а (смеется). Все правильно!
Г л е б. А я глаз от чемодана оторвать не могу! Если б вы знали, что там было! Сокровища, иначе нельзя назвать!
К и р а. Сокровища?
Г л е б. Еще какие! Аристотеля два тома, Гиббона полное собрание, Фомы Кемпийского сочинения, и этот вот энциклопедический лексикон Федора Толля при деятельном участии господина Воллепса, как написано на титульном листе!
К и р а. Да, урожай!
Г л е б. Вы даже представить себе не можете, что люди в утиль несут, на что меняют! Я перед бабусенькой на колени! Нельзя, кричу, губить бессмертную человеческую мысль! Биографию общества превращать в бумажную массу! (В возбуждении вскакивает, скатерть спадает с него, он подхватывает ее, берясь за одну из принесенных книг.) Раскройте страницу — вы уже другой эпохой дышите! Президент Соединенных Штатов Северной Америки Авраам Линкольн жив! Актеришка Бутс еще Шекспира на подмостках играет, и ему невдомек, что через два года его подлая рука подымется на великого сына Америки!.. Толстой Лев Николаевич между двумя другими Толстыми зажат — скульптором Федором Толстым и Алексеем Толстым, Константиновичем, писателем, и сказано там про Льва, что написал он только «Детство», «Отрочество» и «Севастопольские рассказы»! И что «Казаки» и другие рассказы много слабее первых!
К и р а. Но это уже звучит как анекдот…
Г л е б. Извините! Такие строки нам дистанцию времени сохраняют! Движение истории дают почувствовать, развитие культуры! И все это я, как дурак, милой старушке кричу.
К и р а. А она?
Г л е б. «Талоны»… «талоны»… К сожалению, один только лексикон удалось отвоевать, и то после жаркого боя. Мчусь на вокзал — никакой Лены уже, конечно, нет. Я на поезд, адреса толком не знаю, ищу понаслышке, встречаю вас, результат известен…
К и р а. Во всем я сама виновата. Но знаете, на новом месте бывает так неприютно… Подать себя он умеет — этого у него не отнять…
Г л е б. Бог с ним…
К и р а. Мне силы нужно найти, как вы не понимаете? Вначале он меня даже заинтересовал: для интеллигента главное, говорит, обрести внутреннюю свободу. Она у него в руках — именно ручной, физический труд дает интеллигенту ощущение своей независимости. Зимой числится сторожем при каком-то музее, летом на стройке — вот как сейчас — монтажник, зарабатывает кучу денег. Может быть бетонщиком, плотником, землекопом. Знаете, кто герои его последнего сценария?
Г л е б. Ах, он еще и сценарии пишет?
К и р а. Могильщики!
Г л е б. Шекспир?
К и р а. Нет, обыкновенные, наши, советские могильщики.
Г л е б. О!
К и р а. Его близкие друзья. Чтобы раздобыть денег на кооперативную квартиру, он, по большому блату, устроился рабочим на кладбище. Два года могилы копал! Никакой физической работы не боится! Сильная личность! (Кончает работу.) Все! Смотрите, совсем незаметно! Еще поглажу… Где-то у меня был утюг…
Г л е б. И так хорошо!
К и р а. Нет-нет. Все надо делать как следует! Куда ж он подевался? (Ходит ищет.)
Раздается стук в дверь.
К и р а. Это Егор! Ну, я ему сейчас… (Бросается к двери.)
Г л е б (испуганно). Штаны! Штаны отдайте!
Стук все громче.
К и р а (бросает Глебу брюки, тому, кто за дверью). Нечего стучать! Никто вас не звал сюда!
Г л е б (прыгает на одной ноге, пытаясь попасть ногой в штанину). Задержите его!
К и р а (прислушиваясь к тому, что говорят ей за дверью). Кто? Ой, простите! (Глебу.) Не он! (Открывает дверь.) Пожалуйста!
Г л е б. А, черт… (Полуодетый мечется по комнате, наталкивается на шкаф, мгновенно втискивается в него, еле успев закрыть за собой дверцу.)
Кира возвращается с Г е н н а д и е м Д м и т р и ч е м.
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Строго, строго у вас… Чуть по шее не схлопотал! (Хохочет.)
К и р а. Простите… Повадился тут один… (Тревожно осматривается. Видит торчащий из-под дверцы шкафа край штанины. Заправляет ее в шкаф, чуть приоткрывая дверцу, шепчет.) Умоляю: ни звука!
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Что?
К и р а. Привычка у меня такая — бормочу иногда про себя.
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. В одиночестве, значит, часто бываете?
К и р а. Вы ко мне по делу? Такой, можно сказать, гость…
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Уж будто…
К и р а. Видала вас на совете — главный наш шеф и благодетель.