Г л е б. Да я…
Л е н о ч к а (зажимает ему рот, от чего получается смешной звук). Видали, какой у меня Глебик, тетечка Валечка? Себя не помнит, дайте только за других пострадать! (Смеется.)
Г л е б (освобождаясь от Леночкиной руки). Ну что ты в самом деле… (Валерии Руслановне.) Вы передергиваете, Валерия Руслановна.
В а л е р и я Р у с л а н о в н а (всем). Все слышали? Зина, Геннадий Дмитрич, Лена, вы слышали?
Г е н н а д и й Д м и т р и ч (вполголоса). Руслановна, не пыли. Зря волну гонишь.
В а л е р и я Р у с л а н о в н а. Геннадий Дмитрич! Я вас так уважаю, вы же у нас основа, столп, можно сказать, солнце ясное, разве не видите, тут на наши идеи поход подняли, а за идеи я в огонь пойду! И вам советую!
Г л е б. Я же не о вас лично, Валерия Руслановна, не надо же так… Уважайте себя. Ну, был кто-то… Ну, пиджак на голову натянул — мало ли причин… Выбежал — что тут такого? Можно ведь просто отнестись, по-человечески… Я совсем не хотел вас обидеть.
В а л е р и я Р у с л а н о в н а. И так труд у нас каторжный, а если еще унтерами нас будут обзывать…
Г л е б. Честное слово, я…
Л е н о ч к а. Брек! Брек! Довольно вам спорить!
В а л е р и я Р у с л а н о в н а (Глебу). Вас я, конечно, не знаю, на Леночкин вкус полагаюсь, хотя кто вас теперь разберет, но уж того, кто личность свою хотел скрыть, — извините! Я эту мафию на свет вытащу! Всю общественность подниму, милицию подключу, а этот пиджак от меня не уйдет! От них вся зараза!
Л е н о ч к а (смеется). Тетечка Валя! Пиджаки-то при чем? Вы уж тогда и джинсы кляните! Вы бы видели, как Глеб у меня одет! (Глебу.) Глебчик, прошу тебя, покажись во всей красе! (Приносит пиджак.) Давно все высохло!
Глеб нехотя надевает пиджак.
Правда он хорошенький?
В а л е р и я Р у с л а н о в н а (смотрит). Точно такой же, как у того…
Л е н о ч к а. Пиджак?
Г л е б. А если, допустим, это был я?
Л е н о ч к а (в восторге). Слышите? Слышите? (Валерии Руслановне.) Тут весь мой Глебик! Все готов взять на себя, лишь бы человека защитить! (Глебу.) Глебка, ты — прелесть!
Г л е б (упрямо). А все-таки — если б это был я?
З и н а и д а Г е о р г и е в н а (Глебу). Зачем зря на нервах играть? Ведь не было этого, к чему и разговор лишний?
Л е н о ч к а (Глебу). Если б это был ты, я бы все равно не поверила!
Г л е б. А все-таки я говорю: это был я!
Л е н о ч к а. Так я и знала! (Геннадию Дмитричу.) Зачем вы ему наливали, дядя? Глебка же совсем не пьет! (Глебу.) Ты тоже… Зачем спорить? Видишь, что получилось? Наговорил бог знает что…
Г л е б. Но я…
Л е н о ч к а. Спать, спать… Хватит! Дядя, помогите! Он же на ногах не стоит!
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Слабак ты, парень… (Берет его под руки, вполголоса.) Тебе ее не защитить. Положись на меня. Лады? (Громко.) Пошли!
Л е н о ч к а. Тетечка Валечка, извините… Идем, Глебик, идем…
Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Ножками, ножками… Да не вырывайся ты! Все равно не вырвешься!
Г л е б (неожиданно разражается хохотом). Убиться можно! Здравствуй, Золотой век!
Хохочущего Г л е б а уводят Л е н о ч к а и Г е н н а д и й Д м и т р и ч. Пауза.
З и н а и д а Г е о р г и е в н а. И когда он успел?
В а л е р и я Р у с л а н о в н а. Ну, молодежь! (С неожиданным порывом.) Да и старшие не лучше! Видала, как заступается?
З и н а и д а Г е о р г и е в н а. Ох, Валя… Все еще надеешься?
В а л е р и я Р у с л а н о в н а. А что же я, обсевок какой-нибудь? Или вам одним счастья полной ложкой? Леночка вон светится вся, да и ты со своим трубочистом…
З и н а и д а Г е о р г и е в н а. Нет у нас ничего такого с ним, нет!
В а л е р и я Р у с л а н о в н а. Ну а письма тебе кто в дупло носит? Подпись — все та же?
Зинаида Георгиевна покорно кивает головой.
Гляди, Зинаида! Допрыгаешься! (Идет к двери, с порога.) А уж с пиджаком этим… Не уйдет от меня! Разыщу. (Уходит.)
З и н а и д а Г е о р г и е в н а провожает ее. Прозвучали звоночки велосипеда. Возвращаются Г е н н а д и й Д м и т р и ч и Л е н о ч к а.