Т а н я. Как? Вот это каша с луком… Он же знал, что я должна была приехать?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Знал?
Т а н я. Но я же ему писала! Куда он уехал?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Простите, это вас не касается! И потом… Я… не знаю, куда…
М и л а. Но, мама, ты же сама говорила, что папа уехал в Роево.
Т а н я. Иван Филиппович уехал в Роево?
К о с т я. Ах, вот как?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а (Миле). Молчи! Молчи!
Т а н я. Значит, записки нашлись? Какое счастье!
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Какие записки? (И вдруг все поняв.) Так, значит, вы писали?
Т а н я (радостно). Я, я!
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Как сердце чуяло… (Берется за голову.) Голова кружится… Простите… Милочка… Проводи меня… (Тане.) Я сейчас. (Уходит с Милой.)
К о с т я (в пространство). Интрига. (Тане.) О каких записках речь?
Т а н я. Вам это неинтересно.
К о с т я. Ничего подобного! Я исключительно заинтересован. Какие записки? Говорите, говорите. Я готов вас слушать целые сутки!
Т а н я (поверив). Нет, вам действительно интересно? Газ, понимаете, газ! Ищем. Идет великий спор. Одни — за северо-восточное направление, другие держат курс на запад, на Роево. Могу признаться, что другие — это я одна. Эх, найти бы мне эти записки!
К о с т я. Какие записки?
Т а н я. Подтверждающие, что я права! Купца одного. В музее у вас должны быть. Там ясно указано: в окрестностях Роева когда-то существовал родничок, открытый выход природного газа! Только бы найти! Тогда уж я вам — купорос на вас, сера, селитра…
К о с т я (пятясь). За что, помилуйте… (Хохочет.)
Т а н я. Ой, простите… Это я оппонентов своих… Маловеров… Кротов, не видящих дальше своего носа… Привыкла, знаете, на открытом воздухе…
К о с т я. Правильно! Перегидрат их окись магния!
Т а н я. Как вы сразу все поняли!
К о с т я. Вы же типично свой парень! (Хлопнул ее по плечу.)
Таня поежилась.
Простите, как вас зовут?
Таня не отвечает.
Кстати, почему вы уверены, что фатера понесло в Роево именно по вашему делу?
Т а н я. Иначе не может быть! Это же газ! Наше будущее! Как от вас лучше всего добраться до Роева?
К о с т я. Вы тоже поедете?
Т а н я. Сию минуту…
К о с т я. Но как же вы… Простите, как вас зовут?
Т а н я. Долго объяснять.
К о с т я. А меня — Костя. Я не могу вас так отпустить. Я провожу вас до самого Роева!
Т а н я. Ой… спасибо… Вы такой… такой…
К о с т я. Нет! Это вы такая! Я вижу, у нас с вами будет полный контакт! (Обнимает ее, целует.)
Она изо всей силы отпихивает его.
(Летит на пол; растерянно.) Простите, я не расслышал, как вас зовут?
Т а н я. Эпоха требует активности, напора, аккумуляции, но не пошлости, понятно?
К о с т я (в полном недоумении). Эпоха?
Входят Л ю б о в ь М и х а й л о в н а и М и л а.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Господи!
М и л а. Что это?
Т а н я (Косте, с вызовом). Поехали?
К о с т я (поднимаясь, со вздохом). Поехали, Эпохочка…
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Костенька! Куда ты?
К о с т я. Не беспокойся, мамочка. Все будет как в лучших домах Филадельфии! (Берет аккорд на гитаре, исчезает.)
Любовь Михайловна бросается на шею Миле, рыдает.
М и л а. Мама, что с тобой?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Все кончено, доченька! Он влюбился!
М и л а. Ну и что? Давно пора…
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Да что ты говоришь? Какая же она ему пара?
М и л а. Косте? Вполне.
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. При чем тут Костя? Я не про Костю, про папу! Папочка наш влюбился!
М и л а. В кого?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Да в нее же! В нее! В Эпоху эту! Я тебе все время толкую!
М и л а. Да ты что?
Л ю б о в ь М и х а й л о в н а. Ты ничего не знаешь. Про газ только и твердит. Хочет стройным стать. Для нее. Для Эпохи! Она требует, говорит. Все равно не отдам! Я же люблю тебя, Ванечка! Мы же тридцать три года вместе! (Хватает пальто, бежит к двери.)