О л е г (Сергею). Пошли в райисполком!
С е р г е й. Напоминаю, интересуемся заготовками. Ничего больше!
О л е г. А проще было бы сразу: в каком состоянии у вас народное добро? По существу, хищением это называется!
С е р г е й. Тогда уж скажи прямо: мы из ОБХСС!
П а в е л Ф о м и ч (про себя). Из ОБХСС… Как в воду глядел!
О л е г (Сергею). Ладно уж тебе. Действуем в маске.
Оба уходят.
П а в е л Ф о м и ч. «В маске»… Дождались светлого праздничка!
Погруженная в свои мысли, идет Т о н я.
Тоня! Тоня! Новость!
Т о н я. Здравствуйте, Павел Фомич!
П а в е л Ф о м и ч. Чего у тебя волосы мокрые?
Т о н я. А? Купалась, Павел Фомич. (Проходит мимо.)
П а в е л Ф о м и ч (вслед). Да погоди ты! (Спешит за ней.)
Появляются Р и м м а и К о н с т а н т и н.
Р и м м а. Иди и проси!
К о н с т а н т и н. Только что место она приняла — нехорошо…
Р и м м а. Именно сейчас! Самое время! Пойми — кофточки из ФРГ! Иначе расхватают!
К о н с т а н т и н. Разбирайся, Риммочка: то раймаг, а это заготовительная контора.
Р и м м а. Фирма-то одна — райпотребсоюз. Павел Фомич — председатель. Все для нашей Тонечки сделает.
К о н с т а н т и н. А что люди скажут?
Р и м м а. Ты ж ее родной брат, единственный! Отца-мать заменил! Должна благодарность чувствовать!
К о н с т а н т и н. Неладно вопрос ставишь, Римма…
Р и м м а. А как же иначе?
К о н с т а н т и н. Мало мы еще для Тоньки сделали! Институт, слава богу, кончила, помогали, как могли… Мужа бы ей найти хорошего… Двадцать пять лет уже… Есть тут у меня один, тренер по самбо… Во парень!
Р и м м а. Не беспокойся! Теперь налетят! Место золотое, торговое… На женин счет поживиться люди найдутся!
К о н с т а н т и н. Ну уж нет! Таким — отворот! Пусть только сунутся! Пусть только сунутся! (Сжимает свои огромные кулаки.)
Р и м м а. Не беспокойся, захотят — и на внешность не посмотрят!
К о н с т а н т и н. А при чем тут внешность?
Р и м м а. Знаешь, как сейчас придираются?
К о н с т а н т и н. А чем Антонина плоха? Чем?
Р и м м а. А я разве говорю, что плоха? Красивее, говорю, есть… На красивых сейчас кидаются — вот что!
К о н с т а н т и н. Тоня свое счастье найдет! Найдет! А красота… Тонька хорошая — и глаза у нее хорошие, и все у нее… А добрее не сыщешь никого!
Р и м м а. Вот и ступай! Еще раз говорю: не может она на наше добро не откликнуться!
К о н с т а н т и н. Ох…
Р и м м а. А я в сад пойду: танцплощадку завтра открываем. (Целует его.) Гладиатор ты мой… Спартак…
К о н с т а н т и н. Птичка ты моя… (Крепко ее обнимает, хочет поднять.) Хочешь — на луну закину?
Р и м м а. Пусти, медведь! Луна нам ни к чему! Ты на земле мне доставь удовольствие!
Кабинет заведующей заготовительной конторой, расположенной в бывшей церкви. Низкие своды, столы, стулья. Стены чисто выбелены. На них — плакаты, витрины с образцами продукции. В углу — огромный несгораемый шкаф.
В кабинете Т о н я и П а в е л Ф о м и ч.
П а в е л Ф о м и ч. Все узнали! Ты меня слушаешь?
Т о н я. А? Да-да, Павел Фомич, я вся внимание.
П а в е л Ф о м и ч. Вижу, сама не своя ты нынче. Что с тобой?
Т о н я. Нет, ничего, просто так.
П а в е л Ф о м и ч. А вот этого больше всего бойся. Просто так — значит, осторожность теряешь, размагничиваешься, а это нам сейчас — гибель!
Т о н я. Чего вы боитесь так, Павел Фомич?
П а в е л Ф о м и ч. Я тебе говорю: под маской действуют, как же не бояться? Помороженную картошку уже на заметку взяли! В каком, говорят, состоянии народное добро? Хищение это, по существу, называется!
Т о н я. Когда это было…
П а в е л Ф о м и ч. В нашем деле бойся всего! В кооперации работаем! В торговле — с заграничными товарами морока, из области покою не дают! На машинах едут: «Павел Фомич, устрой, Павел Фомич, подкинь». И ведь люди все нужные, уважаемые… Тому дай, этому дай — и готово! Попался! По заготовкам твоим — с частным сектором мы связаны. Частный сектор — стихия! А где стихия — долго ли до беды?
Т о н я. А я считаю, именно здесь и можно приносить людям добро!
П а в е л Ф о м и ч. Сперва разберемся, что такое добро.