Лай во дворе, голоса.
Черт! (Смотрит в окно.) Возвращаются! (Бросился было к двери.)
Слышны шаги и голоса поднимающихся по лестнице.
Пережду… (Прячется за ширмой.)
Появляются Т о н я и Л и з а.
Т о н я. Что с Полканом? Рвется в дом, лает.
Л и з а. Балуешь его. Пусть на цепи посидит.
Т о н я. Сказать, наверное, что-то хотел. Ведь собаки, как люди. Только говорить не могут…
Л и з а. Пошли твои теории. Скажи, Олег этот, черненький, говорят, на работу к нам попросился?
Т о н я. Да.
Л и з а. Оформила?
Т о н я. В Осиновку.
Л и з а. Странно.
Т о н я. Что — странно?
Л и з а. Все на свете. А этот твой куда?
Т о н я. Никакой он не мой, сколько раз просила — не знаю и знать не хочу.
Л и з а. Чего ж он раздумывает?
Т о н я. Его спроси.
Л и з а. Кто они такие, что им нужно от нас? Слушай, может, он нарочно тонул?
Т о н я. Глупость какая! Зачем?
Л и з а. Чтоб познакомиться. Нет-нет, это не просто… А вдруг — любовь?
Т о н я. Что ты! Откуда?
Л и з а. Какая-то цель у них… А вообще они — ничего… На нашем-то фоне… Олег мне определенно нравится.
Т о н я. Пошлю тебя в Осиновку — на инструктаж.
Л и з а. Спасибо.
Т о н я. Не за что. Кстати, поручение тебе: с «Бочкотарой» у нас договор. Проверь, все ли наши пункты бочками обеспечены. Клюква ждать не будет! Не забудь. Ладно?
Л и з а. Не забуду. (Огляделась.) Хорошо у тебя. (Посмотрела на картину.) С Тицианом своим не можешь расстаться? Сколько ты в общежитии из-за него натерпелась! «Любовь земная и небесная»… Разве может быть любовь из двух половинок? Смешно…
Т о н я. Как кому.
Л и з а. Небесная любовь — удел старых дев. Пошла. (Хочет идти, взгляд ее падает на тумбочку возле кровати.) Что это? (Подходит к тумбочке.) Серьги! Да какие чудесные!
Т о н я (вздрагивает). Серьги? (Подходит, смотрит.) О!
Л и з а. Записка! (Берет, читает.) «Дорогой мой сыночек! Твоя мамочка понемногу стареет. Серьги эти мне уже не носить. Отдай их той, которая подарила тебе самое дорогое в жизни…» Я тебе говорила! Я тебе говорила!
Т о н я (потрясенная). Что ты мне говорила?
Л и з а. Что все не просто!
Т о н я. Они не мои! Не мои!
Л и з а. Были не твои, а теперь — твои. Видишь, лежат? У тебя на столике. Даже с запиской от мамочки! Значит, прими и носи! Но кто это тебе? Определенно они! Кто-то из двух. Или Олег, или Сергей. Хотя тут и думать нечего! Он! Тот, кого ты спасла! Смотри-ка, какой упорный. (Прикладывает серьги к своим ушам.) Хороши, проклятые! Давно о таких мечтала!
Т о н я. Ой, Лиза… Возьми их себе, возьми!
Сергей за ширмой нервно пошевелился.
Л и з а. То есть, как — возьми? Они ж тебе?
Т о н я. Я не должна к ним прикасаться! Не должна!
Л и з а. Пошли выдумки! А по-моему, все просто: здесь они, и, значит, твои!
Т о н я. А если мои — могу я ими распоряжаться?
Л и з а. Конечно.
Т о н я (сует ей серьги). Возьми их, они тебе очень идут.
Л и з а. Что с тобой? Красная вся, дрожишь.
Т о н я. Говорю тебе — это ошибка! Не верю я, что может такое быть! Мне страшно, возьми их, пожалуйста… Или… или я их отнесу куда-нибудь, сдам…
Л и з а. Не смеши, ради бога.
Т о н я. Отдам, верну!
Л и з а. Кому? Подписи-то нет? Окажешься в глупом положении. Придумано хитро… Дай-ка их, дай… (Отбирает у Тони серьги, прикладывает к своим ушам, смотрится в зеркало.) Как идут… Просто сил нет. Кладу их на тумбочку, видишь? Спрячь и не дрожи. Все выяснится. Пошла! (Идет к двери.)
Т о н я. Лиза!
Л и з а. С ума не сходи!
Т о н я (схватив серьги, бежит вслед, сует Лизе серьги). Я все равно их не возьму! (Выталкивает растерявшуюся Лизу с серьгами за дверь, сразу запирая ее на ключ.) До свидания.
С е р г е й (выскакивает из-за ширмы, шепотом). Что вы делаете? Это же вам!
Т о н я (потрясена). Вы? Здесь?
Г о л о с Л и з ы (из-за двери). Тонька, открой! Слышишь?
Т о н я (Сергею). Как вы попали сюда?
С е р г е й (шепотом, Тоне). Сейчас же возьмите серьги обратно! Они принадлежат вам! Только вам! Иначе я не согласен.