Но, самое странное, что ложь сработала. И сработала просто отлично!
По лицу Есаула пробежала бешеная судорога, он дернулся, задергал связанными ногами, попытался оттолкнуться и опять ударить Лексу головой, а когда не смог, завыл волком.
— Ууу… ненавижу тварей… тваа-ари, зубами грызть буду…
— Ну, будя, будя, — Лекса опять его посадил. — Вот чего ты боишься казаче, что гордость твоя унижения не стерпит. Ну что же, понимаю, понимаю. Сам такой.
— Чего ты от меня хочешь, сволочь? — прохрипел пленный.
— А ты сам как думаешь? — усмехнулся Алексей. — Ничего особенного, я буду задавать вопросы, а ты будешь на них честно отвечать. Если всю правду скажешь, отдавать за ленточку не станем, слово свою даю. А там дальше посмотрим. На крайний случай, просто пристрелим. Но похороним по-христиански. А пока ты живой, будет относится по-человечески, без унижения. Смотри, надежду тебе даю, время даю. Время для тебя дороже золота. А вдруг сбежать сможешь? Что, горло пересохло? Накось, отпей из фляги…
Есаул долго пил, судорожно дергая кадыком, потом отдышался и мрачно бросил:
— Спрашивай, сученыш, все что знаю — скажу. Но учти, если выпадет хоть малейший шанс, я тебе глотку зубами перегрызу…
— Перегрызешь, если сможешь, я не против. Зовут-то как? Год и место рождения.
— Греков я…
Разговаривали долго. Пленный не обманул, ответил на все вопросы и очень многое добавил от себя.
Алексей сначала не поверил, слишком уж странно и жутковато все звучало, но когда сопоставил некоторые факты, понял, что Есаул не врет. Информацию, в том числе, косвенно подтверждал еще тот факт, что казак сам люто ненавидел поляков, пожалуй, даже сильней, чем красных.
А когда Лекса пересказал все, что узнал партизанским командирам, у них глаза на лоб полезли от удивления.
— Чего? Ну ничего себе! Вот же сволота! Но как, Турок, как? Как ты его расколол?
В ответ Лекса только скромно улыбнулся. Ну не рассказывать же, что все получилось почти случайно…
Глава 12
Глава 12
Хлыст с отчетливым шлепком впился в лошадиный круп.
Рыжий и грузный мерин даже хвостом не махнул, так и продолжая мерно месить грязь копытами.
— Jebany skurwysyn! — яростно выругалась Барбара, огрела мерина батогом еще раз, но с тем же результатом — Лешек, так звали мерина, воспринимал понукания со стоическим терпением, достойным всех древнеримских философов разом.
Новогрудское воеводства на добрую треть покрывали болота, так что окружающая действительность тоже соответствовала. Влажно чавкали колеса в раскисшей колее, возок скрипел всеми своими составными частями, а мимо медленно проплывали унылые пейзажи. По обе стороны дороги, из заполненных бурой жижей луж торчали чахлые осинки и пучки осоки, омерзительно смердело тухлой водой, тиной и грязью.
На облучке оживленно переговаривались Барбара и Агнешка, они изображали собой мать и дочь, соответственно. А Лекса трясся на соломе в возке и пытался играть роль…
Подростка. А по совместительству умственно неполноценного сына медички.
Собственно, особо напрягаться не приходилось. Физиономией Лекса более-менее смахивал на подростка, а корчить идиотские гримасы и мычать он очень быстро выучился — помогли остаточные таланты бывшего хозяина тела. Вдобавок, очень кстати, Лешка заполучил жуткий насморк, и теперь, то и дело свисавшие из носа зеленые сопли сильно придавали образу достоверности.
По диспозиции, проживающая на дальнем хуторе Кочкуны почтенная вдова Барбара Кобчик, вместе с детьми направлялась на ярмарку в Столбцы прикупить всякого разного для хозяйства и показать чадам город.
Надежные документы прилагались. При особом отделе Западного фронта работала целая лаборатория, профессионально стряпавшая разные справки и паспорта, тем более, оный хутор и оная вдова существовали на самом деле. Барбара и Агнешка уже несколько раз посещали город, благополучно прошли все проверки и даже успели завести там знакомства среди полиции. В общем, при некоторой доле везения, миссия должна была пройти успешно.
Но Алексей все равно чувствовал себя очень неуютно. Окружающая действительность, чертова простуда и отыгрываемая роль оптимизма тоже не добавляли. Но больше всего бесило полное отсутствие оружия. В самом деле, какое может быть оружие при мальчике-идиоте, кроме мусора в карманах и грязного носового платка? Правильно, никакого. А без стволов Лекса чувствовал себя голым и оттого медленно, но верно зверел.
— Кобылья срака… — ругательство вырвалось само по себе.
Барбара и Агнешка покосились на него и весело расхохотались.