Судя по всему, либо про Алексея они забыли или полностью вошли в роль и посчитали лишним обращать внимание на мальчика-идиота.
«Тьфу ты, что вас кобыла облизала, охальницы…» — возмущенно подумал Лекса, но подслушивать не перестал.
— В первую очередь, надо обратить внимание на саму постель!– авторитетно заявила Барбара.
— Гэта як? — удивилась Агнешка.
— А вот так! — отрезала медичка. — На тех, у которых постели вообще нет, следует наплевать с ходу. Из оставшихся исключаешь владельцев грязных, дырявых и застиранных постелей. А когда останутся только те, у которых постели чистые и новые, выбираешь того, к которому тебя больше тянет. И зубы! Смотри на зубы! Здоровые зубы, крепкие руки, ляжки и зад у мужика — это важно! Поняла?
Алешка от изумления чуть рот не открыл. Барбара шпарила едва ли не цитатами из одной книги, которую Лекса читал в своей прошлой жизни. Причем автор книги тоже был поляк.
— А лицо?
— Лицо неважно! — рубанула медичка. — Чуть красивше кабаньего рыла уже нормально. Главное зад и ноги!
— Есть у мяне одзин на примете… — вздохнула Агнешка. — Он такой, такой, усяго бы пацаловала! Но постели у няго, скорее всего, зусим немае…
— Лекса что ли? — хохотнула медичка. — Выбрось из головы сразу! Пропащий, негожий.
— Чаму пропащий? — возмутилась Агнешка.
Лешка тоже возмутился, но молча.
— А тому! — категорично заявила Барбара. — Смазливый малец и лихой, слов нет. Но, настоящий мужик должен покрывать, как тот же бык, всех телок в округе. А этот тютя и нюня, ему сиську в рот сунешь, только испугается. Хотела я его завалить, но побоялась, что плакать станет с перепуга. Поняла?
— А ничего, что я вас слышу? — не выдержал Лекса.
Барбара и Агнешка нарочито удивленно уставились на него, словно в первый раз видели, а потом опять расхохотались.
— Дуры! — буркнул Лешка. — Идите вы…
«Вдовушка» и «дочь» в ответ сами обозвали его дураком и принялись болтать дальше, а еще через полчаса показался первый блокпост перед очередным мостом.
Впрочем, блокпостом его можно было назвать с большой натяжкой. Построенный из палок и коры шалаш, да бревно поперек дороги, вот и все. Да капрал с двумя солдатами.
Давно не бритый и жутко похмельный капрал с сизым носом в лихо сбитой на затылок полинявшей конфедератке принялся небрежно изучать документы, а солдатики сунулись шарить в возке.
конфедератка, также рогатывка или уланка — национальный польский головной убор татарского происхождения с четырёхугольным верхом.
— А это кто? — один их них изумленно уставился на Алексея. — Какой-то он…
— Ыыыы… — гнусаво заныл Лекса и с лихим хлюпом втянул в нос соплю.
— Сын, — отмахнулась Барбара. — Горе мое, дурак с рождения… — и визгливо заорала на солдата. — Куда лезешь, курва, хер тебе в глаз! Как дам сейчас по рылу!
Солдат шарахнулся от воза в сторону, как от злой собаки.
— Ух, какая паненка! — восхитился капрал, закручивая усы. — Такую пани, я бы приголубил да, обнял с удовольствием!
— Обнял уже один! — гаркнула Барбара. — Вон, видишь дурачка? Второго мне не надо!
— Радянских курв видели? Нет? Бимбер есть? Нет? — капрал сразу поскучнел. — Гладкой дороги, шановна пани…
Бревно убрали, мерин потрусил дальше, медичка и дочь лесника, как ни в чем не бывало, принялись болтать дальше, а Лекса от волнения едва отдышался. Даже штурмы под кинжальным пулеметным огнем напрягали гораздо меньше.
Дальше последовало еще три блокпоста. По мере приближения к городу, все лучше укрепленные и оборудованные. Последний пост был уже с опутанными колючей проволокой рогатками и даже обложенной мешками пулеметной ячейкой с пулеметом Шварцлозе. Но ни на одном из них никаких вопросов к «вдове» и ее детям не возникло. Кроме вопроса о «бимбере». Судя по всему, самогон беспокоил солдат гораздо больше, чем советские партизаны и документы проезжающих. Лекса немного пообвыкся в образе идиота и реагировал гораздо спокойней. Но, все равно, пообещал себе, что больше никогда и ни за что не ввяжется в такую или похожую авантюру.
В город добрались уже в сумерках. Столбицы оказались довольно приличным городком, даже с каменными зданиями и мощеной камнем мостовой. Впрочем, ничего толком Лекса не успел рассмотреть, потому что стемнело.
Барбара сразу направила мерина к постоялому двору, расположенному недалеко от рыночной площади. Хозяин, тучный бородач в кожаном фартуке, как показалось Лексе, хороший знакомый медички, сразу предоставил гостям комнату в мансарде, а мерина с возком забрали на конюшню.
В пыльной комнате присутствовал стол со стульями, шкаф с мутным зеркалом и одна большая кровать с набитым соломой матрасом. Наличествовало и окошко, выходящее прямо на городскую тюрьму.