— Эй, пани! — мощная, щекастая молодуха окликнула Барбару. — Ваш сынок? Ну, этот, убогонький? Ай-ай, такой красивенький, жаль, умишком слаб! А не хотите его отдать его мне в услужение? Как за пазухой будет, на руках его носить буду. Мужа я недавно схоронила, а за хозяйством присматривать надо… — она пьяненько покачнулась. — И за мной…
— Окстись Марта! — толкнула ее соседка, такая же могучая и дородная, в завязанном на лбу узлом платке. — Знаю я зачем он тебе, похотливая ты сучка.
— А я что, я ничего⁈ — бурно оправдывалась Марта. — Сама знаешь, поговаривают, что у убогих весь ум в елду ушел, там, небось, такой дрын, запищишь, когда вставит! Да не шебаршись, я тебе его уступлю тоже попользоваться, как-никак кума!
— Оглоблю себе вставь! — гордо порекомендовала молодухе Барбара и скомандовала. — Дети, идем спать!
К счастью, обошлось без скандала, хотя соседка порывалась разобраться с наглой пани.
К счастью, ситуация с одной кроватью рассосалась сама по себе, служанка притащила для Лексы набитый конским волосом тюфяк.
Ночь прошла спокойно, правда заложенный нос и сопли, вконец измучили Алексея.
А поутру, все вместе отправились на рынок. Ярмарка ничем особым не впечатлила, разве что большим скоплением народа. Здесь прямо с телег торговали всем чем угодно, от пшеницы и картошки, до тарелок и плошек. Встречались даже красноармейские шинели, причем с дырками от пулевых ранений. Видимо рачительные крестьяне не гнушались обирать трупы во время войны.
Лекса побродил вместе с «матерью» и «сестрой» по рынку, а затем «сбежал». Первым делом подобрал с земли длинный граненый гвоздь, сунул его в карман и пошел шататься по городу, не переставая изображать убогого.
До обеда Алексей успел благополучно осмотреть ратушу, бургомистрат, полицейский участок, железнодорожный и речной вокзалы. К счастью, никто на него не обращал особого внимания, а сердобольная старушка даже угостила каменной твердости бубликом.
А когда Алексей собрался обратно к постоялому двору, позади вдруг раздался оклик.
— Эй, хлопчик, смотри, что у меня есть! Иди ко мне, конфетку дам…
Лекса не обернулся и ускорил шаг, мыча себе под нос и судорожно дергая головой.
— Да стой ты! — его обогнал высокий парень, с рваным шрамом на щеке.
Говорил он на чистом русском языке.
— Ыыыы… — Алексей замычал, скорчил рожу, попытался парня обойти, но в спину вдруг уперлось, что-то острое и уже другой голос злобно прошипел на ухо.
Тоже по-русски.
— Только дернись, убогий, вспорю от шеи до горла! Понимаешь меня, дурак?
Лекса опять замычал, замахал руками, но ему врезали под дых и куда-то потащили.
Глава 13
Глава 13
— Не упирайся, дурашка! Говорю, гостинца дам…
У Лексы слегка отлегло от сердца. Судя по всему, его брали именно, как убогого дурачка, а не как партизана и не представителя Штаба РККА.
Дальше все произошло очень быстро, Алексея затащили в переулок, а потом втолкнули в неприметную калитку в каменном заборе. Неподалеку мелькнул полицейский, но не обратил никакого внимания на Алексея и его похитителей. Лексе даже показалось, что тот одобрительно кивнул.
— Вот же зараза шелудивая! — на голову Алексея обрушилась увесистая оплеуха, от которой он полетел на пол и, наконец, смог рассмотреть своего второго похитителя.
Правда сразу выяснилось, что похитителей не двое, а трое. А точнее, третий встречал первых двух.
В небольшом дворике у стены стоял огромный детина, с длинными как у гориллы руками и бочкообразной грудью. Его лысый череп бугрился шишками, челюсть выдавалась вперед как у кабана, а спрятанные под развитыми надбровными дугами маленькие глазки не выражали вообще ничего, словно пластмассовые глаза у куклы.
Алексей сразу опознал великана. Есаул упоминал его, как телохранителя ближайшего подручного Булак-Балаховича, Тадеуша Ясницкого — командира того самого отряда балаховцев в Столбцах. И характеризовал, как крайне опасного и злобного садиста. Причем, вдобавок очень хитрого и коварного человека, несмотря на примитивную внешность.
— Вот, смотри, Гнат, еще одного поймали, — второй похититель, крепкий, белобрысый парень поднял Лексу на шиворот и радостно ощерил густо покрытую оспинами физиономию. — Убогий, такого точно искать не будут, даже перекрестятся на радостях.
Лекса задергался и замычал, великан кивнул и небрежно отмахнул огромной кистью.
Алексея тут же затащили в дом, а потом сволокли вниз в подвал по крутой лестнице. С противным скрипом захлопнулась железная решетка, лязгнул замок, рябой дурашливо хохотнул и ушел.