Лекса остановился, но ничего так и не рассмотрел — все впереди скрывал густой ивняк.
— Маленькая дрянь! Говори, иначе плохо будет!
— Глаза, помните про глаза, пан…
— Чтооо-о? Я тебя сейчас на куски порублю
— Глаза, глаза, глаза…
— Пани! Говори где пани Янина⁈ Куда ее повели? Сколько их было?
— Глаза, глаза, глаза…
— Ну, получай, мерзавка…
Лекса, наконец, уловил впереди какое-то смутное движение, а еще через несколько шагов увидел польского улана без конфедератки в замазанной грязью и кровью форме. На небольшой поляне валялось несколько трупов людей и лошадей, а улан стоял под раскидистым дубом, тряс правой рукой Броню за шиворот, а левой он держал французский армейский револьвер «Сент-Этьен».
Алексей сделал еще один осторожный шаг вперед, стал на колено, аккуратно прицелился, поймав в прорезь прицела белобрысую башку поляка, выдохнул и нажал на спусковой крючок.
В исходе он не сомневался, до врага было всего шагов десять-пятнадцать, а на таком расстоянии Лекса клал в десятку девять пуль из десяти.
Но вместо выстрела прозвучал только резкий и звонкий щелчок бойка.
— Песья кровь! — улан отшвырнул девочку от себя, дважды пальнул в сторону Алексея и как перепуганный олень прыжком рванул в кусты.
— Кобылья срака! — Лекса передернул затвор, выбросил патрон и тоже метнулся в заросли, стараясь поймать взглядом улана.
Поймал, выстрелил, не попал, а дальше опять случилась осечка — видимо в немецкий пистолет набилась грязь.
Поляк тоже дважды выстрелил, перебежал, пальнул еще раз, едва не зацепив Лексу, а потом затих.
Лекса попытался еще раз передернуть затвор Люгера, но шарнирный механизм намертво заклинило.
А дальше, второй раз за сегодня, случилось, на первый взгляд, что-то уж совершенно необъяснимое.
Улан неожиданно выломился из кустов с обнаженной саблей в руке и начал презрительно цедить, сшибая клинком своей старинной «костюшковки» травинки:
— Иди сюда краснопузый мерзавец, я тебя на ленточки порежу этим благородным клинком моих предков! Я, Гжегож из Рыбника, из шляхетского рода Кубица! Никто и никогда не может сказать, что я показывал в бою врагу спину! Выходи, трус, прими честный бой! Возьми саблю, я не буду тебя рубить!
Костюшковка(пол. kościuszkowka) — тип польской сабли XVIII — начала XIX века, получившей своё название в честь национального героя Польши Тадеуша Костюшко. Характерным признаком такой сабли являлась гарда прямоугольной формы — защитная дужка отходит от крестовины под прямым углом, и под прямым же углом соединяется с навершием
Лешка сначала растерялся, но потом понял, что у улана закончились патроны. Впрочем, даже учитывая это, поступок поляка тоже выглядел весьма странно. Ни с чем подобным Алексей еще никогда не сталкивался.
Лекса поколебался: с одной стороны, даже в таких условиях он считал совершенной глупостью рубиться на саблях, а с другой, его просто подмывало попробовать свои силы и обрезать уши гонористому пшеку. Все время после Туркестана он упорно тренировался с шашкой и даже взял один из своих клинков с собой в Белоруссию.
— Иди сюда трус! — продолжил вызывать Алексея поляк. — Это я зарубил твоего мерзкого сообщника! Отомсти за него…
Лекса пошарил взглядом по сторонам и понял, что трупы с оружием находятся в стороне и до них никак не добежать, минуя улана. Опять же, с минуты на минуту к поляку могла прибыть подмога. В сердцах выругался и…
Вышел из кустов.
— О! — обрадовался улан. — Иди, возьми шаблю! Я разрешаю тебе! Вон, у Ежи возьми, он у пня лежит! Он любил ваши дрянные шашки, старый дурак. Видишь, кобыла его в серых яблоках? Я даже отвернусь!
Улан действительно отвернулся.
— Это какое-то сумасшествие… — Лекса покачал головой и пошел к кобыле.
Рядом с трупом седоусого поляка действительно лежала шашка, а точнее — шашка казачья офицерская кавказского типа образца 1913 года. Лекса сразу ее опознал. Но первым делом его привлек револьвер на мертвом — из раскрытой кобуры торчала рукоятка родного Нагана.
— Ха! — издевательски заржал Гжегож. — Я вижу, ты думаешь, а не взять ли револьвер? Возьми, ничего другого от красной сволочи я не жду. Вы все поголовно трусы! Вы не знаете, что такое благородство и честь. Бери и убей меня!
— Сука… — прошипел Лекса и подобрал шашку.
— О! — опять искренне удивился поляк. — Не верю своим глазам! Неужели у вас есть честь? Скажи хоть, как тебя зовут? Буду рассказывать друзьям, но не рассчитывай, что они поверят!
— Пошел на хер! — в первый раз в этом теле матерно выругался Лекса.