Меня избили. После двухдневного лежания с трудом поднялась с постели и пошла разыскивать труп Терентия. Во дворе жандармского управления я переворачивала тела убитых, которые там лежали, и всматривалась в каждое лицо. О! Как это было ужасно! Потом меня опять схватили и увезли в тюрьму. Андрей с Александром остались на улице. Их приютила семья школьного товарища Андрея, акцизного чиновника Фосса, которого я до сих пор вспоминаю с благодарностью.
Дважды выводили на расстрел. Я думала не о себе, а о детях, потерявших сразу отца и мать! Неожиданно выпустили. Через два дня вновь пришли на квартиру. Сыновья, которым в ту пору было десять и восемь лет, вцепились в подол и просили, чтобы вместе со мной забирали и их. Колчаковцы так и сделали… Около двух месяцев просидела я с детьми в тюрьме… В общем, досталось нам, Федор Федорович…
— Простите…
— Да нет, ничего. Сейчас я рассказываю спокойно. А еще несколько лет назад, как проснусь ночью и вспомню — в холодный пот бросает… А знаете, как мы снова с Терентием встретились?
— Расскажите.
— После того как колчаковцы нас выпустили, я стала учительствовать в селе Коровьем, недалеко от станции Мишкино на железнодорожной линии Челябинск — Курган. Приезжает верхом какой-то незнакомый с длинными волосами по плечи — и сразу ко мне. Я шарахнулась в сторону, а он соскочил с лошади и схватил меня за руку… Да, это был Терентий. Мы не верили своему счастью. Он считал, что мы погибли. Несколько раз товарищи ходили через линию фронта, но разыскать нас не могли… Вот так… Отправил нас Терентий в Челябинск, а сам остался в 5-й армии — громить Колчака. Дошел до берегов Енисея… А теперь давайте петь песни!
Гости разошлись около часу ночи. Дети ушли в свою комнату и уже спали. Дерибас помог жене убрать посуду.
— Ты завтра пойдешь на работу к одиннадцати? — спросила Нина Ивановна, когда они укладывались спать.
— Да, как обычно. Хотя ложусь сегодня раньше. Немного отосплюсь…
В шесть часов утра в квартире Дерибаса раздался телефонный звонок. Нина Ивановна услышала первой и подошла:
— Слушаю.
— Говорит дежурный ОГПУ. Терентия Дмитриевича срочно вызывает председатель.
— Что-нибудь ему передать?
— Нет. Он нужен срочно здесь. Извините. — Голос у дежурного был тревожный.
Нина Ивановна тронула мужа за плечо. Он с трудом открыл глаза.
— Тебя вызывают.
— Куда?
— Звонил дежурный от председателя. (Председателем в то время был Менжинский.)
Дерибас оделся, выпил стакан крепкого чая и вскоре был у дежурного.
— Меня вызывал Вячеслав Рудольфович? Что произошло?
— Неизвестные лица бросили две бомбы в комендатуру. Пострадало несколько человек…
В приемной у Менжинского собрались Дерибас, Артузов, Трилиссер и некоторые другие чекисты. Секретарь пригласил их к председателю. Менжинский выглядел усталым и бледным. Он говорил спокойно, неторопливо:
— Немедленно заняться поисками террористов. Начальником розыска назначаю Дерибаса. Всю поступающую информацию докладывать ему. Вы, Терентий Дмитриевич, о приметах лиц, заходивших в комендатуру, оповестите московских коммунистов, рабочих-активистов, а также крестьян Серпуховского и Подольского уездов.
— Может быть, не стоит оповещать крестьян? — тихо произнес кто-то из дальнего угла кабинета. Но Менжинский услышал.
— Это почему же не стоит? — спросил он.
— Заранее разглашать секретные сведения, — произнес тот же человек. — О наших планах узнает широкий круг населения…
— Вы заблуждаетесь, — спокойно разъяснил Менжинский. — Рабочие и крестьяне окажут нам посильную помощь. Именно оповестить рабочих и крестьян… И немедленно!
Были намечены главные мероприятия, которые в деталях должен был разработать Дерибас.
В тот же день в разных направлениях разослали поисковые группы, устроили засады.
Петр Иосифович Колосовский, молодой, невысокого роста чекист со шпалой в петлицах, шел во главе группы осназовцев — бойцов чекистских отрядов особого назначения — по проселочной дороге в сторону Горок Ленинских.
Вечер был теплый и безветренный. Идти было легко. И все казалось бы хорошо, если бы не тревога в душе.
Колосовский добывал уже в нескольких селах, расспрашивал крестьян о преступниках. В последней деревне ему сказали:
— Были тут посторонние. Двое. Да кто их знает, может, проезжие. Ушли в сторону леса.