Даже я иногда удивлялся работоспособности и командирским талантам некоторых своих подчиненных. Если боевые способности лейтенанта Курочкина поражали меня еще в Финскую войну, то майор Вихрев был истинным подарком судьбы. Я спал по четыре-пять часов в сутки, а майор отдыхал еще меньше. Вихрев как заводной мотался по подразделениям бригады и, не жалея подчиненных, вдалбливал им сначала азы военного дела, а затем, когда новобранцы немного пообтерлись, отрабатывал с этими салагами методы ведения реальных боев. И такой командир у меня в бригаде был не один, практически все поступившие в формируемую бригаду командиры пахали как пчелки, других я бы и не потерпел. Выявив халтурщика, я гнобил его до посинения, заставляя ночами не спать, но исправлять допущенные недочеты в подготовке красноармейцев. Вот так из сборища зеленых салаг за два месяца адской работы и получилось вполне боеспособное подразделение, показавшее себя в эти первые дни немецкого вторжения. Надо же… Нам удалось совершить, казалось бы, немыслимое – уничтожить одно из самых боеспособных соединений вермахта и захватить в плен командующего Второй танковой группой немцев генерал-полковника Гудериана. Мы заманили в ловушку и устроили огненный мешок 47-му моторизованному корпусу немцев. Разгром был полный – Германия потеряла несколько десятков тысяч отличных солдат. Но это еще не всё. На дороге Береза- Барановичи, недалеко от поселка Ивацевичи мы тоже устроили огненный мешок, весьма сильно потрепав 24-й моторизованный корпус вермахта. Уничтожена была 3-я танковая дивизия немцев и убит ее командир – генерал-лейтенант Модель. Конечно же, все это одна бригада просто физически не могла бы совершить, но вмешалось провидение в лице стратегического гения Пителина и моей отчаянной авантюрности. Начштаба разработал планы стратегических засад, а я, пользуясь возникшей неразберихой и отсутствием устойчивой связи, присвоил себе функции рупора Генштаба и фактически переподчинил командованию бригады десять гаубичных артполков РГК. Но это оказалось самое легкое, все трудности начались потом. Неимоверно сложным было перебросить десять полков (а это кроме людей четыреста восемьдесят многотонных 152-миллиметровых гаубиц) в места организуемых стратегических засад. Во-первых, нужно было обеспечить скрытность их переброски, во-вторых, безопасность с воздуха, и наконец, снабдить гигантское количество артиллерийских орудий достаточным боезапасом для разгрома немцев. В общем-то, все это задачи армейского или даже фронтового калибра, а тут какой-то подполковник затеял грандиозную стратегическую операцию, хотя продвигать ее было ужасно трудно, но управление бригады с этим справилось. И вот теперь мы пожинаем плоды того немыслимого напряжения – Вторая танковая группа немцев наполовину ликвидирована, а я везу ее командующего на допрос к генерал-лейтенанту Болдину. Получившая традиционное военное образование сущность, которая осталась во мне от моего деда, все еще не верила, что такая наглая авантюра увенчалась полным успехом, а тот я, который был воспитан Эскадроном на проведение именно таких импровизированных операций, считал все произошедшее заслуженной наградой за риск.