— Капитана беспокоят раны, — объявил он во время обеда, — и завтра он не сможет принять приглашение на обед в констапельской. Я предписал ему оставаться в каюте и есть жидкую пищу.
— Он сильно пострадал? — почтительно спросил его мистер Дил.
Дил стал одним из разочарований, которые принесла им Мальта: все члены экипажа надеялись, что Томаса Пуллингса утвердят в должности лейтенанта, но адмирал прислал своего ставленника — кузена, мистера Дила, служившего в фирме «Ауктерботи и Соддс». Он подсластил пилюлю, пообещав «иметь мистера Пуллингса в виду и специально упомянуть о нем в Адмиралтействе», однако ничего не изменилось: Пуллингс оставался помощником штурмана. Его «не удостоили» звания — это первое пятно на их победе. Мистер Дил почувствовал это и вел себя чрезвычайно сговорчиво, хотя ему это было необязательно делать, поскольку Пуллингс — самое непритязательное существо на свете: робость покидала его только на палубе вражеского корабля.
— Да, — отвечал Стивен. — Сильно пострадал. У него рубленые, огнестрельные и колотые раны. Прозондировав старую рану, я обнаружил в ней кусок металла — пулю, которую он получил во время сражения на Ниле.
— Достаточно, чтобы доставить неприятности любому, — отозвался мистер Дил, который не по своей вине не участвовал ни в каких боях и от этого переживал.
— Прошу прощения, что вмешиваюсь, доктор, — произнес штурман, — но не могут ли раны открыться из-за нервов? А он наверняка станет нервничать, и еще как, если мы не окажемся в районе крейсерства, ведь сезон проходит.
— Да, будьте уверены, — согласился Стивен.
Конечно же, у Джека имелся повод понервничать, как и у остального экипажа: очень трудно смириться с тем, что их послали на Мальту, хотя они имели право плавать в теплых богатых водах. Хуже всего то, что ходили настойчивые слухи, что галеон, а может быть, и группа галеонов, по данным, полученным капитаном «Софи», возможно, именно сейчас продвигается вдоль испанского побережья, а они, как назло, находятся за пятьсот миль от этого места.
Морякам не терпелось вновь заняться крейсерством, которое, как им обещали, должно было продолжаться тридцать семь дней — тридцать семь дней, в течение которых можно было охотиться за добычей. Хотя у многих моряков в карманах побрякивало гораздо больше гиней, чем у них было шиллингов на берегу, среди команды не нашлось ни одного, кто страстно не желал бы разбогатеть. По общему мнению, на долю матроса второй статьи должно было прийтись около полусотни фунтов, и даже те, кто был ранен, контужен, обожжен или покалечен в бою, считали это хорошей платой за работу, проделанную за одно утро. Это было гораздо интересней, чем получать жалкий шиллинг в день, ходя за плугом, стоя за ткацким станком или даже плавая на торговых судах, где прижимистые шкиперы, по слухам, предлагают восемь фунтов в месяц.
Успешные совместные действия, строгая дисциплина и высокая степень выучки (кроме Юродивого Вилли, судового придурка, и некоторых других безнадежных случаев, на которые махнули рукой, каждый матрос и юнга мог теперь бросать лот, брать рифы, стоять на руле) превратили команду в единый кулак, способный нанести сокрушительный удар.
Это оказалось очень кстати, поскольку их новый лейтенант не был великим моряком, и лишь опыт экипажа помешал ему совершить ряд грубых ошибок в то время, когда шлюп несся на запад со всей возможной быстротой, сквозь пару жестоких штормов, через высоко вздымающиеся волны и сквозь сводящие с ума штили. Бывало, что «Софи» моталась на огромных валах, крутясь как волчок, и даже судовой кот лежал пластом, словно собака. Судно неслось изо всех сил не только потому, что весь ее экипаж рассчитывал, что им снова доведется в течение месяца крейсировать у неприятельского побережья, но еще и потому, что всем офицерам не терпелось услышать вести из Лондона, узнать из «Газетт» официальную реакцию на их подвиг — повышение Джека до звания кэптена и, возможно, продвижение по службе для остальных.
В этом походе все убедились в превосходных возможностях верфи на Мальте, а также выучке моряков, поскольку именно в здешних водах во время второго своего шторма затонул 16-пушечный шлюп «Ютиль» — встал боком к волне, пытаясь повернуть через фордевинд не далее чем в двадцати милях южнее от них, и вся команда погибла. Но в последний день погода смилостивилась над моряками «Софи», ниспослав им отличную трамонтану, под которой можно было идти с глухо зарифленными марселями. Незадолго до полудня увидели плато Менорки, подняли свой позывной вскоре после обеда и обошли мыс Мола прежде, чем солнце совершило половину дневного пути по небосводу.