Оказавшись на причале, Родригес криво усмехнулся, достал из кармана кителя пачку сигарет и закурил. Огонек зажигалки выхватил из полутьмы бегающие настороженные глазки и резкие морщины на тонком породистом лице генерала. В ту же секунду с берега донесся шум машины. Камуфлированный «джип» появился на берегу, медленно вполз на дощатый настил и направился к группе людей.
«Этот урод боится слететь в воду», — подумал Беннет. Людская тупость порой переставала злить его и начинала вызывать смех. Ни один человек не может злиться постоянно, и Беннет не был исключением.
«Джип» остановился в трех метрах от Родригеса. Фары погасли. «Коммандо» смог даже разглядеть водителя — худого нескладного мексиканца с обвисшими усами.
Генерал молча подошел к машине, открыл дверцу и сел на заднее сиденье.
Беннет покачал головой. Да, иногда он смеялся, но Родригес бесил его почти всегда. Чванливый ублюдок! Он, наверное, уже чувствует себя президентом. Вонючий урод. Ладно, посмотрим, что он запоет, когда вернется Джон. Беннет сжал плечо Дженни сильными пальцами и толкнул ее в сторону машины.
— Иди.
Девочка спокойно забралась в кабину и устроилась рядом с генералом, а Беннет сел на переднее сиденье.
Родригес покосился на него и коротко бросил водителю:
— Поехали…
«Джип» пошел задним ходом, выехал на брусчатую площадку перед причалом, развернулся и быстро покатил в темноту. А сзади вновь загремели подошвы бутсов, отбивая звонкую дробь о настил…
…На стоянке рядом с мотелем «Санспот» оказалось припарковано несколько машин. Джон не остановил «порш», а сперва медленно проехал вдоль ряда, осматривая автомобили. В одном из них сидела обнимающаяся парочка. Он видел сквозь заднее стекло их слившиеся силуэты. Это оказался голубой «понтиак», и стоял он напротив 11-й комнаты. Тем не менее, Метрикс насторожился. Возможно, у парочки просто не было денег, чтобы снять комнату, но ведь могло быть и иначе. Слежка.
Джон привык доверять своему чутью и не доверять случайностям.
Отогнав «порш» в дальний конец стоянки, он, не заглушая двигателя, бросился к «понтиаку».
— Слушай, приятель, — торопливо зашептал Джон, — мне нужна твоя колымага.
Парень испуганно смотрел на него. Девушка отпрянула, прижавшись к дверце.
— Да не волнуйся, я — полицейский, — продолжал шептать Метрикс. — У меня тут подранили напарника, он кровью истекает. Черт! Того и гляди, совсем умрет. Нужно доставить его в специальный госпиталь ФБР. Он из их ведомства. О'кей? Это недалеко. Всего двадцать пять миль. Иначе помрет. Кровь так и хлещет. Те парни, с которыми мы столкнулись, всадили в него пять пуль. Сейчас я приведу его. Подожди минуту, не уезжай.
Джон побежал по стоянке к «поршу». Как только расстояние между ним и парочкой стало достаточным, «плимут» взревел мотором, лихо вырулил со стоянки и скрылся в темноте.
Синди заинтересованно оглядывалась в ту сторону, куда скрылся автомобиль. Когда Метрикс подошел поближе, она с любопытством, присущим большинству женщин, спросил а:
— Что ты им сказал?
Джон сел за руль и, заводя двигатель, ответил:
— Что я — полицейский.
— А кто ты на самом деле?
Девушка внимательно смотрела на него, ожидая объяснений, и они последовали в виде одной короткой фразы:
— Профессиональный лжец.
Джон ответил совершенно серьезно, и Синди сообразила: разговор окончен.
— Хорошая работенка.
Синди вздохнула. Этот человек не хочет говорить ей всей правды и, должно быть, у него довольно веские причины так поступать. Нет, в том, что Джон военный, девушка не сомневалась, как и в том, что его дочь похищена. Но вот обо всем остальном он упорно молчал. «Ладно, — подумала она, — не хочет говорить, не надо».
«Порш» остановился у 7-го номера, рядом с вишневым «мерседесом».
— Пошли.
Джон торопливо огляделся, еще раз проверяя, не следят ли за ними чьи-нибудь любопытные глаза, и только после этого выбрался из машины. Он не хлопнул дверцей, как сделала бы Синди, а осторожно прикрыл ее, словно это был не металл, а китайский фарфор.
Девушка, глядя на его действия, вообще не стала защелкивать замок со своей стороны, а просто прикрыла дверь, оставив узкую щель.
— Ты думаешь, они держат твою дочь здесь? — шепотом спросила она.
Джон лишь отрицательно покачал головой и приложил палец к губам: «Ни звука».