— Добрый вечер, госпожа Браун. Передайте вашему мужу мои наилучшие пожелания. Жаль, мы тут с ним не встретились, но скажу честно, если командование прикажет ликвидировать Адольфа, никакая охрана меня не остановит, но мне отдали приказ совершенно другого направления — парировать все попытки противников фюрера убить его. Он нам нужен живой. Кстати, вот вам намек: заговор среди недовольного генералитета уже начал зреть. Адмирал — это первая ласточка. Всего хорошего.
Распахнув одну створку, я спрыгнул на небольшую дорожку и быстро осмотрелся. Слева было пусто, до ближайшего угла метров пять, а справа был хорошо слышен топот ног. Все ясно, тревога поднята. Однако побежал я не к тому углу, где было тихо, а навстречу загонщикам, успев сменить магазин в пистолете. У меня их шесть было, успел надергать запасных из кармашков на кобурах убитых.
За углом оказались двое в гражданском, явные шпики, одежда как униформа, и местный полицейский. Сделав четыре выстрела — одного пришлось добивать, — я избавился от этой проблемы. Те меня не ожидали и сплоховали, хотя у шпиков оружие было в руках.
Уже заметно стало темнеть, поэтому я заторопился. Быстро надев пиджак, я перекинул ремень фотоаппарата через голову, убрал аппарат за спину и побежал от дома в сторону высокого забора. Быстро перемахнув его, оказался на чужом усадебном участке и рванул дальше, слыша лай овчарки, что сидела на цепи. Позади раздались крики, но они быстро стихли.
Сориентировавшись, на пятом участке я повернул влево и, перемахнув через очередной забор — этот был железный, из прутьев, чуть штаны себе не порвал, — оказался на улице. Спокойно и неспешно перешел ее, пропустив две машины, набитые полицейскими — пистолет был зажат подмышкой. Я открыл калитку усадебного участка дома напротив и, так же преодолевая заборы, добрался до улицы, где стояла наша машина с заметно нервничавшим капитаном. Он уже заметил, что на улице поднялась тревога, бегают люди и военные, но продолжал стоять на месте, крутя головой и пытаясь найти меня глазами. Однако я подошел чуть сзади, и, пока я не открыл пассажирскую дверь, он меня не засек.
— Тьфу ты, черт, напугал, — с облегчением вздохнул капитан и убрал руку с лежавшего рядом «ТТ». — Едем?
— Да, — разрешил я, устраиваясь на пассажирском месте, и потрепал по шее ластившегося щенка. — Только не вперед, там сейчас все перекрывают, разворачиваемся и объезжаем этот район.
С хрустом воткнув передачу, Колясьев развернул пикап, благо улица позволяла это сделать, и мы покатили в обратном направлении. Капитан, крутя головой, отслеживал небольшое движение. Покосился на то, как я взял на колени Смелого и поглаживаю его, не выдержал и спросил:
— Ну что, получилось?
— Да, Канарис ликвидирован. С гарантией, пуля в лоб. К нему нужно добавить еще трех генералов и несколько полковников, что пытались мне помешать.
— Лихо ты, — покачал тот головой. — А что за генералы?
— Не знаю, но я сфотографировал их лица. Так что разведка разберется. У них должны быть данные по всем генералам немцев.
— Ты еще и фотографировал?! — изумился капитан. — Гости на тебя смотрели, а ты фотографировал?!
— Я еще и позировал, попросил одного мужичка из гостей помочь, — признался я. — Оружием пригрозил.
Капитан закряхтел от изумления и несколько минут не мог вымолвить ни слова, лишь поворачивал на нужных перекрестках, следуя моим указаниям. Через двадцать минут мы были в районе аэропорта.
— Тучи, ни хрена не видно. Хоть бы луна выглянула, — пробормотал Колясьев, когда загнал машину на автостоянку и заглушил мотор.
— Да-а, стемнело как-то неожиданно быстро, — согласился я. — Но честно говоря, если бы не темнота, хрен бы я там ушел. Загоняли бы. Ну что, идем регистрироваться?
— Идем, — согласился капитан.
— Вы не волнуйтесь и не стреляйте так глазами, это слишком привлекает внимание. Давайте мне чемодан, а сами повесьте на плечо фотоаппарат. Вы отдыхающий, так ведите себя соответственно.
Пару минут моей психологической накачки, и Колясьев уже вполне уверенно ведет себя, поглядывает вокруг да идет за мной следом. Пройдя в здание аэровокзала, мы прошли к стойке регистрации, где я предъявил бумагу на бронь двух билетов. К счастью, регистрация прошла штатно, и мои временно выданные документы прокатили.
— По какой надобности вы летите в Варшаву? — задала женщина за стойкой регистрации первый вопрос. Судя по легкой усталости и привычности произнесенной ею фразы, это обычный вопрос для пассажиров.