Бланшар принял решение. Продиктованное отчаянием, — думает Ла Лоранси. Чтобы спасти честь вверенных ему, по словам Вейгана, знамен, Бланшар, которому тот же Вейган предоставил решать их судьбу, в 23 часа 50 минут издал приказ 30-4517 У/3 от 25 мая, гласивший: «1-й французской армии, английской армии, бельгийской армии в последовательном порядке перегруппироваться позади водного рубежа, образованного каналом Аа, рекой Лис и отводным каналом, с тем чтобы создать предмостное укрепление, полностью прикрывающее Дюнкерк. Оборонять это предмостное укрепление, не отступая ни на шаг…»
VIII
Спать Жану до Монсэ не пришлось. Ферма в Ваттьессаре была полна раненых. Санитары дежурили по очереди. Партюрье явно нервничал. Приехал генерал Гревиль и расположился в первом этаже. Во дворе то и дело фыркали мотоциклы. В высшем командовании, видимо, произошли перемены. Около трех часов утра по дороге проехал танк, он двигался как-то странно и чуть не придавил Жана, который вышел за ворота. Жан вернулся во двор, рассказал про танк сержанту. Тот насторожился: танк? Часовой не докладывал о его приближении. Какой он был с виду? Монсэ повели в комнату, где на скамьях спали офицеры, а дивизионная канцелярия высиживала инструкции. Этот санитар видел танк?.. Ну, и как же? Какой у него профиль? Жану ужасно хотелось сказать: орлиный, но время для шуток было неподходящее. — Рисовать умеешь? — спросил лейтенант Жош. Жан начертил профиль танка. Как будто такой. Ах ты, чорт! Да это же бош! Посмотрите-ка на профиль. Бош! Пойдите, удвойте посты! Предупредите часовых… по каждой подозрительной машине открывать огонь. — Жош, не надо терять самообладание, — сказал генерал…
Как мог просочиться сюда немецкий танк? Тем более, что он шел из Секлена… в общем с севера, и направлялся на Фалампен, на Карвен…
Нервное напряжение не улеглось и с рассветом. На ферме появился дивизионный врач марокканцев, стоявших в Карвене. Партюрье спал сном праведника. Его разбудил Монсэ: полковник медицинской службы… Кто? Ламиран? Нет, марокканский… На кой шут он мне дался? Партюрье был не в духе.
Господин полковник! Щелкают каблуки.
Полковник искал своего коллегу из легкой мотодивизии. Полковник Ламиран в Фалампене или где-нибудь в тех местах… В голосе дивизионного врача марокканцев, грузного мужчины, слышится тревога… Я на минутку присяду, сил больше нет. Стаканчик вина, господин полковник? Благодарю вас, вы очень любезны. Весь его медицинский персонал перебит, или почти что весь. В Бельгии. Мы не были моторизованы. Только гужевой транспорт, и для вывоза раненых, и для передвижения. Ну, а конные обозы — это отличная мишень. У меня не осталось ни одной повозки. Всего несколько врачей в дивизионном санотряде, который расположился сейчас в подвале под карвенской мэрией. В частях почти не осталось фельдшеров. Наши медпункты забиты ранеными. Вывозить некому. Марокканцы уже два дня удерживают рубежи. У меня до ста человек раненых… Мой пункт в «Трех мудрецах», у въезда в Карвен… Вы не могли бы нас выручить?
Партюрье почесал затылок. — Мы сами… У меня две машины. Наш дивизионный санотряд чорт знает где. Я бы охотно, да только с разрешения полковника Ламирана… Полковник медицинской службы пожал ему руку: вы, дорогой мой, и представить себе не можете, какое это великое одолжение. Спасибо. Пойдемте, поищем вашего начальника… Н-да. Партюрье, не ожидавший такой стремительности, не посмел отказать. Монсэ, я возьму вас с Манаком. Морльер еще спит… не стоит его будить…
Они отыскали Ламирана в красивой вилле. То есть в ужасающей, ультрамодной вилле. Выступающие балки и все такое прочее, словом — нормандский стиль в Фалампене! Там же, на вилле, помещался и один из дивизионных КП. Ламиран и слышать ничего не хотел. Ну, какой тут может быть разговор: у меня две машины на всю дивизию. Если бы мне прислали подкрепление… Вот вы говорите марокканцы, марокканцы! А что мне со своими драгунами прикажете делать? Мы ждем англичан, они должны нас сменить… а их все нет. Я запросил штаб армии о добавочных машинах, вот когда они прибудут…
— Господин полковник, — сказал Партюрье, — там человек сто марокканцев не вывезены… разрешите мне, не дожидаясь…