Я смотрю на него как на чужое красивое животное, призналась себе Сесиль. Если поразмыслить, то их отношения стали теперь совсем бездумными. У них была общая спальня. Все было как прежде. Она не чувствовала к нему отвращения. Ни он к ней, видимо. Но теперь она знала, что не любит его.
С лужайки донеслись веселые крики и смех. Фред, конечно, оказался победителем. А потом они принялись возиться, как маленькие, ловили друг друга за ноги. Она видела, как Фред и молоденькая шведка в обнимку покатились по траве. Заметила, что Никола это разозлило… Пусть их, ей все равно. Вчера, когда она выходила из библиотеки, ей очень захотелось пить; она решила пойти на кухню и для сокращения пути выпрыгнула из окна на террасу и вдруг увидела их за трельяжем, увитым диким виноградом. Фред одной рукой прижимал шведку к себе, а другой так крепко стиснул ей маленькую грудь, что Ингрид тихонько вскрикнула. Ну что ж! Пожалуйста, если это ему доставляет удовольствие… Она не испытала ни тени ревности или хотя бы досады, и это открыло ей глаза на свои собственные чувства лучше, чем долгие месяцы раздумья и сомнений. Ничего впереди у нее нет. И это уж навсегда. Все изменилось так внезапно. Не могла же она в самом деле думать о разводе, хотя в ее жизни и появился Жан. Может быть, и нужно
было подумать над этим, несмотря на разницу в возрасте, — ведь Жан еще мальчик, — но вот она не подумала. Фред тогда был в отъезде. Когда же он вернулся… давно ли это было? И даже сейчас… Она завидовала Жоржетте Лертилуа: муж, дети — вот и весь ее горизонт. Как это люди строят планы на будущее? Кажется, люди всегда строят планы. А некоторые не строят. Вот она, например.
Она закрыла книгу, заметив страницу — семьдесят третья. Повторила несколько раз «семьдесят третья, семьдесят третья», хотя знала, что непременно забудет. Пусть они бегают, пусть играют… — Иду, иду, — крикнула она. Ее звала Сюзанна де Котель. Что ж тут сидеть да любоваться, как Фред форсит перед этой девчонкой? Голые, потные, катаются по траве… только бы младенцем ее не наградил, больше я ничего не требую. Никола возмущался: — Разве это игра? — А те двое хохотали как сумасшедшие. Сесиль пожала плечами.
— Послушай, — сказала Сюзанна, у которой голова была повязана красным платком. — Второго сентября всеобщая мобилизация… Фред куда приписан?
— Почем я знаю?
Она и в самом деле не знала. В прошлом году он уезжал в Альпы, а теперь, кажется, приписан к другому округу. Когда Фред пришел, чтобы принять душ, она спросила: — В этом году… ты… к какому округу приписан? — Он уже стоял под теплым дождем за глянцевитой бежевой занавеской с розовыми цветами. По лицу у него сбегали струйки воды. Он повернулся, посмотрел на нее своими голубыми глазами и крикнул: — Ты же знаешь! — Вот всегда так. Раз спросила — значит не знает.
Пока он вытирался, проделывая гимнастические упражнения с полотенцем, она смотрела на него с раздражением. Любая женщина была бы в восторге от такого любовника, говорила она себе. Она мысленно отмечала, как странно у него растут на груди волосы. Словно какое-то диковинное животное… чужое, чужое… — Раз спрашиваю, значит не знаю… или позабыла.
— Ну как же? Ведь я тебе говорил, что завод на меня послал заявку… и я получил броню, как специалист, еще перед поездкой в Нью-Йорк…
Получил броню? Сесиль исходила не из каких-либо определенных патриотических соображений, но почему-то ей стало стыдно за Фреда. — Значит, тебя не мобилизуют?
— Мобилизуют, конечно. Только оставят на заводе.
— Ну да, я и говорю…
Он что-то проворчал. Сесиль сама себя не понимала: уж не рассчитывала ли она на войну, чтоб избавиться от Фреда?
Ему все-таки нужно было вернуться в Париж. А Сесиль, может быть, хочет остаться в Пергола?.. Она чуть было не спросила, не предпочитает ли он увезти с собой Ингрид Сведенсен, но прикусила язык. Вернуться в Париж… Жан… его темные глаза… — Я думаю, — сказала она, — ты как-нибудь справишься дома один, без прислуги.
— Ну конечно! Попрошу консьержку прибирать спальню, а обедать буду в ресторане…
Должно быть, обо всем уже договорился со своей шведкой. Пусть себе блаженствуют! Сесиль больше не хотела быть с Фредом и боялась вновь увидеть Жана… Надо остаться в Пергола.