— Я вас понимаю.
— Когда ваш отец получил права наследства, я нанес ему визит и высказал примерно то же, что сейчас вам. Но он воспринял это далеко не с таким пониманием.
— У вас «мерседес»?
— Да. А как вы узнали, осмелюсь спросить?
Энн улыбнулась.
— Возможно, деревенские пересуды.
Ее посетитель нехотя улыбнулся.
— Ну, как бы там ни было, сейчас вы понимаете, чем вызван мой визит.
— Не совсем. Чего вы от меня ждете?
Модли удивленно поднял брови.
— Я считал, что изложил вам все достаточно ясно, мисс Нельсон. Благодаря стечению обстоятельств вы унаследовали целый ряд семейных реликвий.
— Включая древнее персидское изделие?
— Включая набор средневековых персидских миниатюр в резном футляре из слоновой кости с инкрустациями из нефрита, ляпис-лазури и бирюзы.
— И вы хотите, чтобы я отдала вам этот предмет?
— Я бы охотно предложил вам деньги. Но я затрудняюсь в оценке вещи, которая является семейной реликвией.
— Как я догадываюсь, мой отец отказался выполнить эту просьбу.
— Нс проявил никакого сочувствия.
Энн представила, как Модли увещевает ее отца, и улыбнулась. Эдгар Модли прихлебывал чай. Энн сказала:
— Я хочу поступить по справедливости. Сейчас я не могу сказать вам ничего определенного, г-н Модли, сейчас у меня нет никаких законных прав говорить вам «да» или «нет». И как бы там ни было, хотя мне и неприятно было бы показаться мелочной, эта вещь, очевидно, представляет собой значительную ценность. И я не вижу пока разумной причины отказаться от этой части наследства и поднести ее в дар.
Модли слегка забеспокоился.
— Но. мисс Нельсон, стоимость некоторых реликвий — персидских миниатюр например,— не поддается оценке. Миниатюры принадлежали семье с 1729 года, с той поры, когда Сэр Роберт Mo дли посетил Персию.
— К сожалению, именно эти миниатюры я не имею права ни отдать, ни продать.
Он был в явном изумлении.
— Это почему?
— Разве вы не были в доме отца, когда он писал завещание? Насколько я знаю, он просил вас засвидетельствовать его.
— Ах, вот вы о чем. Я отказался прочесть завещание. Я подозревал, что в нем содержится нечто оскорбительное, и я не желал подвергать себя оскорблениям. Откровенно говоря, я никак не думал, что ваш отец как человек разумный будет предъявлять документ, составленный в спешке и под влиянием сиюминутных эмоций.
— Так, значит, он рассердился?
— Пожалуй, что так. Похоже, что моя просьба привела его в состояние раздражения.
— Я не могу пока ответить вам более определенно — я еще не вступила в права наследства и не просмотрела все вещи. Что до некоторых книг, вы их получите в любом случае, я имею в виду, например, книги по метафизике и восточным религиям; они ни в малейшей степени меня не интересуют.
Модли пошевелил губами, будто собирался сказать еще что-то, но сомневался, будет ли это к месту.
— Разрешите налить вам еще чашку,— сказала Энн. Ей было немного жаль его.
— Благодарю вас.
Он имел вид человека, с которым обошлись недостойно.
— Вы хорошо знали моего отца? — спросила Энн.
— Нет. У нас было слишком мало общего.
— Вы, должно быть, знакомы с Сайприано.
— О да. Перл очень высоко ценила миссис Сайприано. Дружили с детства, и все такое. Она продала Сайприано свой красивый дом намного дешевле его рыночной стоимости. Полагаю, что они уже расплатились.
В тоне его содержался вопрос.
— Расплатились?..
— Да. Насколько я знаю, они заплатили восемь тысяч наличными, а оставшийся взнос Перл получила в виде закладной, что-то около тридцати тысяч долларов. Закладная, естественно, является частью наследства после смерти вашего отца.
— Я не видела закладной,— сказала Энн.— Благодарю, что вы упомянули ее.
Эдгар Модли поставил чашку и встал.
— Ну что ж, мне пора. Уверен, что мы с вами договоримся, мисс Нельсон. Если бы я был богат, к сожалению, я не могу этого сказать, я мог бы предложить вам истинную цену за эти вещи, хотя, как я уже упоминал, чувства, которые они во мне вызывают, несоизмеримы с их денежной стоимостью.
— Совершенно верно. И потому, если какие-то из этих вещей будут переходить из моих рук в ваши, мы попросим оценить их третью, незаинтересованную сторону. Вас это удовлетворит?
Модли взялся за плащ и шляпу. Горько усмехнувшись, он сказал:
— А я-то думал, что вы испытываете чувство неловкости от того, что наследуете от отца вещи, которыми он завладел по чистой случайности.