Через некоторое время конверт вернулся с пометкой «Адресат выбыл в неизвестном направлении». Энн кинула письмо в мусорное ведро.
Еще неделю спустя она отметила свой двадцать шестой день рождения. Не успеешь и глазом моргнуть, как стукнет тридцать,— не замужем, да к тому же школьная учительница. Ей начали рисоваться мрачные перспективы одинокой жизни. Но запускаться в панику было нельзя: самый верный способ отпугнуть тех немногих перспективных холостяков, с которыми она была знакома.
Что ей сейчас нужно — это какие-то перемены, решила Энн. Перемена обстановки, друзей, профессии, расширение кругозора. Надо изменить все! Начать жить по-новому... Легко сказать. Она не отличалась бережливостью — накопления были весьма скромными. Хватило бы, пожалуй, на поездку в Мексику на пару месяцев, а может, и в Европу, ведь учителям и летом шло жалованье. Но вернуться потом в эту же квартиру, в тот же класс в школе — какой это будет ужасный финал! Конечно, можно было подумать о Корпусе мира. Энн критически оценила и этот вариант. Так ли уж она была предана идее мира? Вряд ли...
Примерно в то же время она познакомилась на вечеринке с Джимом Ллевеллином и безумно, с первого взгляда в него влюбилась. Естественно, пошли неприятности, Джим был женат. Жена, по его словам, была сущей ведьмой, он уже два месяца жил отдельно. Единственное, что удерживало его от развода,— похоже, тут можно было ему верить,— были дети. Связь их продолжалась до тех пор, пока Энн не позвонила жена Джима и не попросила упавшим голосом о встрече. Энн тут же, вспотев от волнения, согласилась; и так в ее квартире появилась Дороти Ллевеллин — вне всякого сомнения, порядочная женщина, единственным недостатком которой оказалась ее внешность: она была невзрачной, как совок для угля.
Энн охватило чувство вины; она поняла, что попала в дурацкое положение. И положение, действительно, было ужасное: она ощущала себя дешевой, вульгарной, заурядной потаскушкой. Она заверила Дороти Ллевеллин в том, что связь с ее мужем подходит к концу. Женщина грустно поведала, что ей до смерти надоело удерживать Джима на привязи. «Я знаю, что я некрасива, но он так умолял меня выйти за него замуж, что я согласилась. Я честно выполняю свой семейный долг. Думаю, что со временем и он успокоится, прекратит эту... это...» Она заколебалась в выборе слова.
— Волокитство,— закончила за нее Энн.
Дороти ушла, а Энн погрузилась в еще более мрачную, чем обычно, депрессию. Джим Ллевеллин никогда больше ей не звонил.
В мае Энн окончательно решила не возобновлять контракт с начальной школой, почти окончательно.
Вечером 30 мая, в четверг, Энн только успела прийти и переодеться, как зазвонил звонок входной двери. Она открыла дверь и увидела в коридоре серьезного молодого человека в темно-синей форме. Надпись на рукаве гласила: «Заместитель шерифа, округ Сан-Франциско».
— Мисс Нельсон?
Энн кивнула в ответ.
— Разрешите войти?
Энн отступила назад, заместитель шерифа вошел. Казалось, его что-то смущает.
— Я пришел к вам с очень неприятным известием,— сказал он, избегая взгляда Энн.
— Да? И что же такое я натворила?
— Ничего, насколько мне известно. Дело в том, что мне поручено сообщить вам неприятное известие.
Энн ждала.
— Это касается вашего отца.
— Отца? С ним что-то... случилось?
— Хуже.
— Он умер?
— Боюсь, что это так, мисс Нельсон.
Энн задумчиво прошла на кухню.
— Могу я предложить вам стакан хереса?
— Благодарю, нет.
И искренне добавил:
— Но, конечно, себе обязательно налейте.
Энн улыбнулась — его искренность показалась ей забавной.
— Уж не думаете ли вы, что я собираюсь упасть в обморок? Я всегда выпиваю стаканчик хереса, когда возвращаюсь домой.
Заместитель шерифа слегка поднял брови.
— Понимаю.
Но было видно, что он ничего не понимает.
Энн вернулась в гостиную.
— Как это случилось?
— Я не знаю подробностей. Насколько мне известно, он умер от пулевого ранения.
Энн в изумлении уставилась на него.
— Он был ранен? Из пистолета?
— Как я понял, да.
— Вы имеете в виду... несчастный случай? Или кто-то его застрелил?
Заместитель шерифа покачал головой.
— Я действительно не знаю подробностей. Если вы позвоните инспектору Томасу Тарру, в офис шерифа, он вам подробно все расскажет. Номер телефона — Гленвуд 4—4010.
Энн тут же направилась к телефону.
— Вы действительно не хотите выпить хереса?
— Нет, спасибо.— В голосе его уже не чувствовалось участия.