Джиэйн помолчала.
— Отношения были довольно сложными. Но, с другой стороны, и предельно простыми. Я уверена, что была случайной женщиной в его жизни.
Она пожала плечами и попыталась принять прежний отстраненный вид.
— Все это началось, когда я впервые встретила Роланда пять лет назад. Вы спросите, а как же Александр? Неужели я не испытывала никаких угрызений совести — могу вот так рассказывать обо всем совершенно незнакомым людям? Дело в том, что у нас с Александром нет физической близости. Никогда не было. Еще до замужества он объяснил мне свои... свои взгляды; и я не возражала. Я даже испытала своего рода облегчение. До этого я была замужем за... ну, достаточно будет сказать, что я приняла предложение Александра. Мы жили не так уж плохо. Я для него сестра, тетушка, мать. Психологически, а, может, и физически он не достаточно зрелый, поспешу добавить, что он не страдает какими-то извращениями, просто секс не имел для него значения. Думаю, что ситуация выглядит не совсем обычно. Как бы там ни было, Александр знал о моих отношениях с Роландом и не возражал.
Тон Джиэйн изменился, в него закралось печальное удивление.
— Со временем, понятно почему, это стало раздражать Александра. Возможно, причиной было то, что мы стали пренебрегать приличиями. В конце концов Александр настоял на том, чтобы связь прекратилась. Я повиновалась — до той поры, пока не решила, как быть с замужеством. Роланд просто не обратил на это внимания. Пожал плечами.
Через месяц или немного позже он женился на Перл, и я с ним почти не встречалась, хотя он звонил, просил о встрече. Я, естественно, отказалась. Когда Роланд ушел от Перл, он снова позвонил и, представьте, попросил поехать с ним в Ирландию. Почему в Ирландию?.. Кто его знает. Я отказалась, и это его рассердило. Он уже поставил крест на своем браке с Перл, а к Александру относился как к капризному ребенку. Спорить с ним было бесполезно, я просто отказалась.
— Потом Перл разбилась,— продолжала Джиэйн,— и Роланд впал в угрюмое состояние. Он снял старый дом Мартина Джоунза и отгородился стеной от мира. Вся его жизнь, казалось, пришла в состояние неопределенности, он был готов изменить ее, но еще не решил как.
Джиэйн невесело улыбнулась.
— Может быть, я приписываю ему свои чувства, потому что именно такое настроение охватило меня в то время. Почему я не оставила Александра и не ушла к Роланду? Во-первых, из-за Александра; во-вторых, я боялась. Роланду наверняка наскучила бы и я, как это случилось с Перл. И вот тут мы подходим вплотную к истории с треснувшим фундаментом и закладной.
Александр в то время был занят написанием книги — критический обзор древнеиндийских шахмат — и, казалось, забыл о злополучном фундаменте.
В марте Роланд получил права на наследство, включая закладную на дом Сайприано. Это подтолкнуло Александра к тому, чтобы снова осмотреть фундамент, трещина пошла дальше. Александр тут же написал Роланду официальное письмо. Он писал, что дом был выкуплен с гарантией прочности и что Перл взяла обязательства выполнить эту гарантию, и Александр обращался теперь к Роланду, чтобы он принял это обязательство на себя. Джиэйн не сомневалась, что Роланд просто выбросил это письмо.
Но в тот же вечер, когда он получил письмо, Роланд явился к нам. Александр показал ему трещину. Роланд мельком на нее взглянул, и они вернулись в дом. Роланд вынул из кармана закладную и припечатал ее к столу.
— Я сыграю с тобой партию в шахматы,— сказал он Александру.— Ставлю закладную, если ты выиграешь — она твоя, и ремонт ты делаешь сам.
— А что ставлю я? Если проиграю?
— Джиэйн.
От изумления у Александра широко раскрылись глаза — Джиэйн?
— Так точно. Для тебя она просто экономка. Если проиграешь, найдешь себе другую.
Александр фыркнул, потом, глядя на закладную, потер подбородок и нервно хохотнул.
— Хорошо. Я согласен.
Джиэйн, стоявшая в стороне, отвернулась и вышла на террасу, где сгущались сумерки. Через окно ей была видна гостиная. Александр принес шахматы — те самые, с рубинами — свидетельство того, что он придавал игре большое значение. Они уселись за стол, расставили роскошные фигуры. Александр вытянул зажатые в кулаки руки, Роланд дотронулся до одной. Он выбрал белые.
Александр Сайприано невозмутимо ждал, пока Роланд размышлял над дебютом. Если Роланд будет играть, как обычно, это будет или королевский гамбит, или древний гамбит Иванса, возможно, система Колле, или что-нибудь неординарное, нетрадиционное, что пришло ему в голову под влиянием момента. Александр не очень беспокоился за исход игры. Всегда, когда он сосредоточивал внимание на тщательной игре, он одерживал над Роландом верх; он не видел причин, почему бы так не было и на этот раз.