Примерно через неделю — было уже одиннадцать часов вечера, шел дождь — в квартире у Энн зазвонил телефон. Это была Перл. Она извинилась, что беспокоит ее так поздно вечером. Энн заверила ее, что она еще не ложилась, читала книгу; потом они с полчаса говорили о Роланде. В голосе Перл проскальзывали меланхолические и одновременно философские нотки. Она выходила замуж за Роланда, полностью сознавая все его странности; просто жизнь их не заладилась. «Роланд — человек очень упрямый, особенно в том, что касается женщин. Он не представляет, что кто-то может сказать ему «нет» и именно это и иметь в виду; и иногда требуется много времени, чтобы он это понял».
— Вероятно, вы правы,— сказала ей Энн, не совсем понимая, что имеет в виду Перл. И лишь много позже она догадалась, что речь шла не о Перл, а о другой женщине. Вскоре после этого Перл умерла. Что было причиной ее смерти, Энн так и не узнала.
И тут в голову ей пришла ошеломляющая, невероятная мысль, разорвалась, как бомба: Роланд получил наследство после смерти Перл. Значит, Энн будет наследницей Роланда, и, похоже, речь шла о нешуточной сумме. Если только Роланд не оставил завещания, в котором все переиначил, но это было на него непохоже. Как странно! Деньги, прежде принадлежавшие совершенно другим людям, теперь будут и у нее! Энн не смогла удержаться от радостного восклицания. Она тут же укорила себя за то, что радуется такому повороту событий, который унес две жизни. И вспомнила о матери, которая, несомненно, будет претендовать на часть наследства. Сначала Элэйн ограничится намеками, потом начнет просить и наконец злобно требовать. «Неплохо было бы переехать на новую квартиру»,— подумала Энн.
На следующий день была пятница. И занятия в школе. Она позвонила своей начальнице и объяснила ситуацию. Мисс Дарлингтон выразила ей свое соболезнование и сказала, что, разумеется, она может отсутствовать столько, сколько потребуется.
Утром Энн надела темно-серый костюм и поехала через Голден Гейт Бридж в Сан-Рафаэль.
Инспектор Томас Тарр оказался мужчиной слегка за тридцать, среднего роста, не особо атлетичным на вид, в серых спортивных брюках из фланели, неописуемом пиджаке из твида и галстуке, подобранном явно наугад. У него были голубые глаза, выцветшие на солнце волосы и такой домашний вид, что он сразу подкупил этим Энн.
Тарр степенно поздоровался.
— Извините, что пришлось вызвать вас по такой печальной надобности, мисс Нельсон. Наверно, следует начать с самого худшего. И тогда мы сможем вздохнуть немного свободнее и потолковать.
Он провел ее вниз по ступенькам, по ярко освещенному коридору, в холодную, облицованную белым кафелем комнату. Выдвинул ящик; Энн осторожно глянула вниз, на некогда суровые черты, сейчас потерявшие четкость. Она содрогнулась и отпрянула. На глаза ее — чего она никак не могла предположить — навернулись слезы.
Инспектор Тарр сочувственно заговорил:
— Это ваш отец, мисс Нельсон?
Энн нервно кивнула.
— Да.
Они поднялись по лестнице. Энн уже вытерла слезы и чувствовала себя немного неловко. Но Тарр был само понимание. Он провел ее в небольшой уединенный кабинет и усадил в потертое кожаное кресло.
— К этому в моей работе я никак не могу привыкнуть.
— Сама не знаю, что на меня нашло,— возразила Энн.— Но только это было не горе.
— Вы не были близки с вашим отцом?
— Абсолютно.
— Может, это и к лучшему, мисс Нельсон.— Тарр покатал между ладонями карандаш.— Не знаете ли вы какой-нибудь причины, по которой ваш отец захотел бы покончить с собой?
Энн покачала головой.
— Мне трудно поверить, что он покончил с собой.
*— Но в этом нет ни малейших сомнений.
— Разве это не могло быть несчастным случаем? Или актом насилия?
— Определенно, нет. Когда вы видели его в последний раз?
Энн, нахмурясь, внимательно посмотрела на Тарра. Что-то в его манере держаться наводило на мысль, что он знает больше, чем говорит.
— В конце прошлого лета. Насколько я помню, это было в августе.
Энн описала этот случай, стараясь выявить специфический подтекст беседы с отцом. Тарр слушал с вежливым интересом. Когда она закончила, он с минуту размышлял, уставясь на карандаш.
— Вы, следовательно, не думаете, что развод вывел его из равновесия?
— Именно это я и пыталась вам доказать.
— Прошу прощения,— с притворным смирением сказал Тарр.— Иногда до меня туго доходит. Вы же знаете — полицейские туповаты.
Энн с достоинством ответила:
— Думаю, что Перл ему нравилась и он ее уважал, но она явно действовала ему на нервы, и я не удивилась бы...