— Так я и сделаю. Спасибо.
Джиэйн сказала:
— Если бы я знала, что вы согласитесь, я предложила бы вам комнату для гостей в нашем доме. Так как?
— Вы очень любезны. Думаю, не стоит.
— Вы все еще не хотите возвращаться в свою квартиру?
— Нет.
Джиэйн задумчиво сказала:
— Вы могли бы пожить у нас. Александр не так грозен, как кажется. Сегодня он все утро ползал по камням в ущелье и собирал шахматы — это после своего шикарного жеста.
— Да, удивительно! И все же мне лучше пожить там, где я сейчас остановилась, хотя бы некоторое время.
— Разумеется,— быстро сказала она.
— До свидания.
Энн нашла в телефонном справочнике адрес Артура Икинза и поехала в его контору. Икинз оказался небольшим энергичным человеком с круглыми честными глазами и носом пуговкой. Когда Энн представилась, он принял настороженно сердечный вид. Да, Перл Орр была застрахована у него и до и после замужества с Роландом Нельсоном. И г-н Нельсон так же поступил. Он подал ей документы. Матовое стекло, сквозь которое Энн так долго пыталась что-то увидеть, наконец, прочистилось, и она поняла многое.
Теперь ей осталось узнать последнее. Она уже знала, как умер ее отец. Знала, почему он умер. И даже поняла, почему покушались на ее жизнь, и мотив того, кто убил ее отца, стал ей ясен.
Выйдя из конторы, она зашагала к машине. Какой простой и гениальный план! И с какой жестокостью, каким цинизмом приведен в исполнение! Она испуганно оглянулась: ей до сих пор грозила опасность.
С облегчением захлопнув дверцу машины, она попыталась привести в порядок свои мысли. Надо подумать, как проверить свою догадку. Через минуту нашелся выход. В ближайшей аптеке она снова пролистала телефонный справочник и нашла адрес строительного инспектора.
Через три минуты она была там. У стойки спросила, хранятся ли чертежи новых домов. Клерк ответил удовлетворительно. Энн попросила показать чертежи дома № 560 по Невилль Роуд, около Инисфэйля, но ей ответили, что допуск к чертежам индивидуальных лиц запрещен.
Она позвонила из автомата инспектору Тарру, который очень удивился, узнав, что она еще в Сан-Рафаэле.
— Лучше бы вам держаться поближе с тому месту, где вы сейчас живете, пока мы не закончим это дело,— предупредил он.— Вы что, забыли, что за вами охотятся? Попытка может повториться.
— Там, где я сейчас нахожусь, ничего не случится. Я в отделе по строительству.
— Что вы там делаете?
— Делаю вашу работу. Расследую.
— Так,— сказал Тарр.— И что же вы обнаружили?
— Если вы сюда приедете, я вам кое-что покажу
— Так-так,— сказал Тарр.— Я не из гордых, мадам. Сейчас буду у вас.
Через пять минут Тарр появился в дверях конторы. Энн поднялась со скамьи, где его ждала.
— Что случилось?
— У меня появилась одна идея,— сказала Энн.— Я пришла, чтобы убедиться, что я права, но мне отказали в моей просьбе. Может, вы используете свое влияние...
— Какого рода влияние?
— Надо посмотреть строительные чертежи. А именно, чертежи дома на Невилль Роуд.
— С каких это пор вы интересуетесь архитектурой?
— Мне кажется, я поняла, как умер мой отец. Если я права, чертежи это подтвердят.
Тарр уставился на нее, потом прошел к стойке и предъявил удостоверение. Чертежи были предоставлены немедленно.
Он развернул их. Энн наклонилась, вгляделась, и у нее вырвался возглас, одновременно и горестный, и торжествующий. Теперь ее теорию можно было подтвердить наглядно.
— Ну и?..— спросил Тарр.
Энн показала:
— Смотрите сюда.
Тарр нахмурился.
— Я все-таки туго соображаю, это надо учитывать. Что вы хотите мне доказать?
— Во-первых, то, каким образом шкаф с шестью ножками может оставить на линолеуме девять отпечатков. Во-вторых, каким образом моего отца умертвили в закрытом изнутри помещении.
Тарр взъерошил волосы.
— Вы все еще держитесь за эту версию? Послушайте, ни у кого не было мотивов для убийства, кроме вас. Но если убили вы, зачем кричать об этой версии на каждом углу?
— Я его не убивала. Но Артур Икинз, страховой агент, может вам сказать, кто его убил.
— Не очень приятно чувствовать себя идиотом. Почему бы вам не рассказать мне все, и попроще?
Энн так и сделала. Выражение лица Тарра постепенно менялось от недоверия к скептическому интересу, к убежденности в моей правоте (через силу) и, наконец, к презрению к собственной тупости.
— Теперь я не могу ничего поставить себе в заслугу по этому делу,— сказала он.— Полный провал.
— Напротив,— сказала Энн.— Вам и карты в руки. Что касается меня,— меня просто тошнит от всего этого.