Если бы он встретился с Эммой хотя бы немногим больше года назад, вряд ли бы заметил в ее глазах глубоко затаенную боль. И уж точно бы не обратил внимания, какие красивые у нее глаза…
Это сейчас Эмма показалась ему очень привлекательной. У нее были нежные, тонкие черты лица, чуть вздернутый носик и полные, чувственно изогнутые губы. Однако его особенное внимание привлекали ее глаза. Райдер даже сомневался, что ему когда-нибудь доводилось видеть глаза такого серовато-зеленого цвета. Словно клубящийся над изумрудным мхом сероватый туман…
А ведь раньше его привлекали лишь стильные и независимые красотки, такие же поверхностные, как и он сам, не ищущие в жизни ничего, кроме удовольствия.
Но может, именно потому, что эта девушка нисколько не походила на тех женщин, ей удалось пробиться сквозь заслоны, которыми он отгородился от мира? До этого дня Райдер ни за что бы не поверил, что девушка без косметики на лице, с гривой плохо расчесанных кудрей, в мешковатых джинсах и в бабушкином свитере, и уж тем более мечтательница, сможет его зацепить.
И однако же, его влечение к ней было несомненным. Эта девушка словно всколыхнула в нем то, что он похоронил после пожара, – желание жить.
Райдер сурово одернул себя, напомнив, что то, ради чего стоило жить по-настоящему, уже не вернуть. И если он позволит себе радоваться, не предаст ли он тем самым память Дрю и Трейси? Не будет ли это значить, что он их забыл?
Нет, он не забыл…
Просто те чувства, что он здесь ощутил, возникли у него из-за витающего в этом доме запахов хвойных веток, запеченной тыквы, а также атмосферы, пропитавшей этот дом.
«Может, – подумал Райдер, – мне вообще лучше переночевать в машине?»
Ведь, поднимаясь по ступенькам веранды, он уже предчувствовал, что в этом доме его что-то поджидает! Его предчувствие оправдалось, стоило ему прочесть слово «Верю!» среди веточек висевшего на двери венка. Тогда ему даже пришлось подавить порыв сбежать с веранды, назад к машине, чтобы поискать убежище где-нибудь в другом месте.
«Верю!» Но во что?
Будь он один, Райдер нашел бы какой-нибудь паб, желательно с большим телеэкраном, чтобы переждать несколько часов, пока дорогу не расчистят. Но Тесс лишала его права выбора…
Как только Райдер стал опекуном Тесс, все его личные желания и предпочтения отступили на второй план. Теперь все решалось только исходя из интересов Тесс, а потому паб сразу отпадал. Но правильно ли он воспитывает малышку? Некоторые знакомые считали Райдера совершенно не подходящим на роль опекуна. Кое-кто даже в открытую заявил, что для Тесс было бы лучше найти настоящую семью.
Но его брат и Трейси пожелали, чтобы опекуном их дочери стал именно он! Узнав об этом из их завещания – а Райдер даже не думал, что они об этом позаботились, – он, конечно, был потрясен, но не собирался отказываться от обязанности, легшей на его плечи.
Тесс – это было все, что осталось ему в память о брате. Ради племянницы Райдер ничего не жалел. Он нанял для нее няню, но на Рождество Тесс осталась всецело на его попечении, так как миссис Маркл покинула их на время рождественских праздников, чтобы провести это время в кругу семьи. Оставшись один с ребенком на руках, Райдер сначала ощутил себя беспомощным, но быстро совладал со своей растерянностью, а его любовь к племяннице целиком завладела остатками его сердца.
– Показать вам вашу комнату или вы сначала хотели бы перекусить? – спросила Эмма.
Райдер задумался. Тесс недавно выпила бутылочку молочной смеси, но, возможно, она не откажется от чего-нибудь еще. Как, впрочем, и он сам. Поужинав и вздремнув, он будет готов отправиться в путь сразу же, как только метель немного утихнет.
– Я бы не отказался чем-нибудь перекусить, – признал он.
– Да, не позавидуешь тем, кого метель застигла в пути, – сказала хозяйка, по-прежнему держа на руках Тесс и ведя его через узкий коридор, закончившийся узкой дверью. Эмма открыла ее бедром.
– Это точно, – согласился Райдер. – Настоящий белый ад, разве только холодный.
«Почти такой же, как здесь», – мелькнуло у него в голове. И по тому, как вдруг напряглась Эмма, Райдер понял, что каким-то образом она догадалась о его мыслях.
– Но лично я ничего не имею против белого, – коротко сказал он, хотя его слова прозвучали довольно фальшиво.
«Может, мне лучше вообще отказаться от еды здесь, пока я не ляпнул что-нибудь еще? Да, это было бы правильно», – подумал Райдер, но увы, как назло, у него разыгрался прямо-таки волчий аппетит.
Его робкая надежда на то, что хотя бы на кухне ничего не будет напоминать о Рождестве, растаяла как дым, как только он вошел внутрь, отмечая, помимо чисто рождественских декораций, и желто-коричневые стены, и белые ящички, и старый серый линолеум, начищенный до блеска… Заметил он и капающий кран, и заледеневшее с внутренней стороны окно. Да, проблем в хозяйстве было хоть отбавляй!