— Горан, спасибо тебе за газету со смертью кардинала, — поблагодарил я серба, пожимая его огромную руку.
— Э-э-э, ерунда! — темпераментно громыхнул серб. — У меня везде связи есть. Если бы не Иван-магьезник из Прищтины, так сколько бы хороших людей сейчас в Европе нелегально сидели! Он — талант от Бога, любую бумагу, любой документ в своей типографии домашней напечатает. А газету — проще простого. Сейчас, сам знаешь, какие эмигрантские службы дикие, словам не верят, требуют документальных доказательств, что тебе на Родине плохо живется. Газету, например, где пишут какой ты гонимый… Иван-магьезник мало, что любую газету напечатает, от албанской до американской, так и статью вставит про тебя. Французы не проверяют, видят, что газета настоящая, и верят. Ох, и научил же нас коммунизм быть хитрыми! Владо Форду газету в кафе дал, как будто случайно. Он как про кардинала прочитал, аж подпрыгнул от радости. Радовался, что удачно деньги вложил…
— А что плохого? — скривил рот Жоан — Форд получил то, что хотел — вдохновение. Для таких, как он, оно тоже денег стоить должно. Он же богатый, как Рокфеллер, жалкие полмиллиона для него — копейки.
— Как твой подопечный белоэмигрант? — весело спросил я Аристида.
— Ничего, — ответил тот, — коптит потихоньку старичок. Ему уже за сто перевалило, а он все на девчонок заглядывается.
— Аристид нам очень помог, — улыбнулся Жоан — Хорошо он тебя Форду навязал. Я с самого начала понял: для пущего эффекта, чтобы американцев побольше раззадорить, нам третий нужен, с чисто русскими переживаниями. Питают американцы слабость к вашей нации. Я же не вор какой-то, мне хотелось, чтобы сценарий Форда посложней вышел, захватил его самого до бескрайности. Он даже еще сто тысяч накинул за твое участие. Если бы я сам тебя порекомендовал, Форд стопроцентно заподозрил бы неладное. Сговор.
— Да, я к нему в Трансатлантическом клубе прилип, по стечению обстоятельств он его членом оказался, пришел на парижское заседание послушать об исламизации Европы. Потом там пиво бесплатное давали, мы с ним по паре кружек выпили. Я про одного русского, то есть про тебя заговорил, про жизнь твою нелегальную. Гляжу, у него глаза загорелись. Стал требовать знакомства с тобой.
— Спасибо тебе, Аристид, — обнял я молдаванина
— Я, кстати, женюсь, — гордо сказал он, поправляя свою претенциозную бабочку. На француженке. Вы же знаете, я еще тот жук, по все церквям и сектам хожу. Ищущий я. Вот влез в доверие к последователям Преподобного Муна. А у них, оказывается, международные браки практикуются. Бедный на богатой, богатая — на бедном. Нашли и мне невесту. Женщина немолодая, но очень хорошая. Ее сын в совет директоров «Пежо» входит, миллионер. А политику я заброшу, никаких дивидендов от нее… одиоз да и только.
— А мы с Ружкой и Владо уезжаем, — сказал Горан, — в Амстердам, там сербов много, да и для бизнеса получше. Может, с нами поедете? Сербы добрые, русских любят, французов любят, только американцев простить не могут…
— А я в Индию хочу, — заявила Нора — Там есть чудное, удаленное от туристов местечко Лариса. Мне один индус-шиваист, с которым я в чате иногда общаюсь, предлагает там дворец махараджи купить всего за тридцать тысяч. Тридцать восемь комнат. Правда, змей там многовато и цивилизации никакой на десять километров вокруг… Вот Сатша отговаривает.
— Сдалась тебе эта Индия! — сказала Сатша, закатив глаза — Лучше в Африку, в Кению, например.
— А ты куда? — спросил меня Жоан
— Я? Я туда, куда Сатша и Нора. Они моя семья. Мне безразлично, где жить. Я свою повесть дописать должен. Про Павла Антоновича, Никона, их мытарства, скитания, поиски, обретения — про все то, что мучает не только меня, но и любого мало-мальски мыслящего человека.
— А я, — сказал Жоан, хитро прищурившись, — подамся в Америку. Понравилась мне наша сладкая парочка, вдохновляет она меня: легко на аферы ведутся и вообще люди неординарные. А сколько в этой Америке скучающих богачей, которых подлечить надо, мозги вправить! Сколочу команду из нищих, но талантливых актеров. Будем всякий интеллектуально-экстремальный абсурд продавать. На мнимых самоубийствах и душещипательных историях, оказывается, кучу денег заработать можно.
— Ой, что это за запах?! — спохватилась Сатша. — Нора, беги на кухню! Твоя лазанья горит!
Солнце уже клонилось к закату, а две суетливые девушки сетовали на ленивое ворчание окутанного копотью котла, так медленно варившего жирные куски баранины. Одна из девушек — та, что постарше — достает из складок своей одежды холщевый кошелек. Что в нем? Заботливо высушенные лепестки роз в память о садах Содома? Сигорские серебряные пластинки, коими оплачивалось осеннее жертвоприношение кречета темноликому чужеземному Аль-Уццу? Вовсе нет. Младшая девушка нетерпеливо заглядывает в ладони сестры, раскрытые белой раковиной на коленях.