Не слушая его, Уилл поднялся.
— Позовите ее, — попросил он. — Я попробую.
Одобрительно погладив его по спине, Винни крикнула:
— Дора, пора!
Дора мгновенно впорхнула в комнату.
— Ну вот, ничего не изменилось, — разочарованно протянула она. — Я-то думала, вы делаете сложные приготовления. — Она не видела, как Фрэнсис с Хильдой переглянулись, и ее жених слегка пожал плечами.
Уилл хмуро огляделся.
— Нам понадобится свеча.
Пока Винни звонила горничной, он подышал на стекла своих очков и тщательно протер их платком. Потом поставил кресло напротив дивана у камина, но, подумав, отодвинул его. Выйдя в другую комнату, он крикнул оттуда:
— Подержи мне дверь, Фрэнк!
Уилл внес в гостиную тяжелый квадратный табурет, стоявший перед роялем, и поставил его к дивану. Табурет был значительно выше.
— А теперь все, кроме Доры, сядьте вон туда, — велел он, указывая на диван справа от камина, — и, что бы ни происходило, не шумите. Шум может помешать гипнозу.
Когда служанка принесла свечу, он выключил все лампы, и теперь комнату освещало лишь пламя камина.
— Даже не знаю, — бормотал он. — Возможно, света будет достаточно. А впрочем, я зажгу и свечу.
Нагнувшись, он сунул фитиль в пламя камина, потом взял пепельницу. Капнув на дно воском, он установил в ней свечу.
— Ложись сюда, — велел он Доре, — показывая на диван перед камином.
— Лечь? — с сомнением переспросила она.
— Не бойся, мы не дадим тебя в обиду, — сказала Хелен.
— Я просто подумала о своем платье, — пояснила Дора, но легла.
Велев шушукавшимся Фрэнсису и Хелен замолчать, Уилл пододвинул табурет так, что свеча оказалась в полуметре от глаз Доры, и уселся.
— Теперь смотри на свечу, Дора, пока я не прикажу тебе закрыть глаза.
Дора заморгала, глядя на неровное пламя.
— Тебе удобно?
Дора кивнула.
— Расслабься.
— Я и так расслаблена, — ответила она. Ее руки были сложены на животе, ноги вытянуты.
Наклонившись, Уилл помассировал ей плечи, чтобы Дора расслабилась. Она заложила одну руку за голову, а другую оставила на животе и посмотрела на него с насмешливой улыбкой.
Распрямив ее руки и положив вдоль тела, Уилл сказал:
— Ну вот, так и держи.
— Горничная меня убьет, — простонала Винни. — Сегодня утром она чистила этот диван…
— Ш-ш! — оборвал ее Уилл, потом обвел присутствующих строгим взглядом и сосредоточил все внимание на Доре.
— Теперь ты расслаблена, — начал он успокаивающе. — Диван мягкий и удобный. На таком легко уснуть. Ты утомлена. Твои пальцы расслаблены и устали. Твои веки тяжелеют, — монотонно бубнил он. — Ты не слышишь ничего, кроме моего голоса. Ничто не имеет значения, кроме моего голоса. Ты видишь только свечу. Тебе хочется спать. Ты очень сонная. Ты очень устала. Ты чувствуешь, как проваливаешься в глубокую теплую яму. Тебе тепло и хорошо. Ты очень хочешь спать. У тебя слипаются глаза. Твои веки отяжелели. Глаза закрываются. Тебе тепло и удобно. Ты плывешь вниз, вниз, вниз. Ты плывешь вниз. Твои глаза закрыты. Ты плывешь на красивом теплом облаке. Вокруг темно и тихо. Ты теплая и сонная. Тебе хочется спать.
Стоя в темном проеме двери, Свендсен следил за всеми, переводя взгляд с экспериментатора на пятерых зрителей. Пламя камина отражалось в его глазах.
Дора лежала на диване совершенно неподвижно, закрыв глаза. В неровном свете ее миловидное лицо казалось почти красивым. Длинные черные ресницы отбрасывали тени на щеки, а темные волосы мягко обрамляли лицо. Ее грудь размеренно поднималась и опускалась, как у спящей.
— Ты очень устала. Тебе трудно поднять руку. Ты не можешь открыть глаза. Тебе хочется отдохнуть. Ты очень сонная…
И тут кто-то зашелся кашлем…
4
Позже в тот же день
Этот почти истерический кашель разрывал тишину. Кто-то задел кресло, кто-то засмеялся. Все было испорчено.
Всматриваясь в темноту, Свендсен пытался определить, кто кашляет. Наконец он увидел, как Хильда сотрясается всем телом, зажав рот рукой. Фрэнсис хлопал ее по спине.
Уилл сердито поднял глаза.
— Тс-с, уведите ее отсюда, — хрипло прошептал он.
Дора тускло улыбнулась. Не открывая глаз, она вдруг заговорила низким монотонным голосом:
— Ты устала. Ты хочешь спать. Твоя голова уплывает далеко-далеко.
Все изумленно воззрились на нее, и кашель Хильды внезапно прекратился. Потом она снова закашлялась, но уже не так сильно, и вскоре затихла.
Дора засмеялась и села, расправляя подол платья. В ее облике не было и следа сонливости.