— Мы увидели машину, когда приехали, — сказала она. — Вы ведь не были в театре, правда?
За ее спиной он увидел Дору, Фрэнсиса и Криса. Дора казалась недовольной.
— Нет, мы ходили в кино. — Он последовал ее примеру и не стал употреблять никаких имен и обращений.
При слове «мы» Хильда невольно заглянула мимо него в машину.
— Добрый вечер, мисс Хильда! — с неловкой улыбкой сказала Патрисия. Хильда смущенно взглянула на Свендсена и поспешно ответила:
— Добрый вечер, Патрисия.
— Хильда, я умираю с голоду! — нетерпеливо крикнула ей Дора.
— Иду! Э-э… доброй ночи. — Быстро повернувшись, она вернулась к Крису.
Патрисия улыбнулась Свендсену, когда он сел за руль.
— Она к вам неравнодушна.
Машина отъехала от тротуара.
— Где вы хотели бы поужинать? — Он смотрел только на дорогу, чтобы не наехать на пешеходов.
— Вы что, не слышали, что я сказала? Мне кажется, вы нравитесь Хильде Корвит. Большое везение для шофера. — Она лукаво взглянула на него.
Свендсен обнажил зубы в улыбке.
— Жаль, что ее сестра, Дора, не разделяет чувств Хильды.
— Да она всегда такая. Ужасно высокомерная!
— Вы так мне и не сказали, куда хотите поехать.
— Я выбирала фильм, — благодушно проговорила Патрисия. — Так что теперь выбор за вами.
Свендсен молча свернул на Бродвей, глядя вперед.
— Не правда ли, было здорово?
— Что? — рассеянно спросил он, быстро поворачивая руль, чтобы избежать столкновения с идущей впереди машиной.
— Кино. Правда, он выглядел ужасно, после того как этот — как его? — порезал ему лицо? Не знаю, как та девица решилась выйти за него замуж. Я бы близко не подошла к парню с таким лицом!
— А если бы вы были влюблены в него?
— Ну как бы я могла любить человека с такой внешностью? Можно было бы найти кого-нибудь другого. А вы когда-нибудь влюблялись?
Свендсен свернул на Пятьдесят первую улицу.
— Я когда-то получил два отказа от одной девушки со Стейтен-Айленда.
— А потом она согласилась?
— В конце концов, да.
— Так почему же вы не женаты?
Он остановился на Пятьдесят первой у ресторана «Майен».
— Речь шла не об этом.
Взяв ключ, он вылез из машины и обошел ее, чтобы открыть дверцу для Патрисии. Они выбрали столик в дальнем углу. После десятиминутных размышлений и обсуждения меню, Патрисия решилась на «бренди-александер» и бифштекс. Свендсен заказал виски с содовой и отбивную.
— У вас красивое платье, — сказал он, когда официант отошел. — Корвиты, должно быть, неплохо платят.
— О, платят они хорошо. Это единственная причина, по которой я не ухожу. Вы знаете, жилье, еда, все бесплатно. Но все равно, я не жалею, что они уезжают.
— Почему?
— О, мне предлагали несколько отличных мест, где не надо было заниматься хозяйством. Я… — Подошел официант с напитками, и она умолкла. Потом сказала: — Я уже устала быть горничной. — Патрисия понизила голос и заозиралась. — Наверное, пойду в официантки. Только надо посмотреть, сколько платят. А вы так и останетесь шофером?
— Ага. Мне казалось, вы не жалеете об их отъезде, потому что возникли сложности.
— Господи, нет. По-моему, Корвиты не хуже других. Потом, это даже престижно, вы ведь понимаете. Он такая большая шишка, его имя вечно в газетах, и все такое. Ну, и деньги, конечно. Вы бы видели их дом в Поулинге! — Она манерно отпила глоточек белой жидкости из своего стакана, держа его двумя руками и поставив локти на стол.
— Должно быть, в такой семье работать непросто. Мальчик-подросток и больная.
— Ну, мальчик приезжает из школы только на выходные. А… ведь вы имеете в виду Киттен, правда? Она теперь вообще не требует забот. Раньше с ней было куда сложнее. Она вела себя так, как будто я ее персональная горничная. Патрисия, сделай то, Патрисия, пришей это, Патрисия, помоги мне надеть платье! Она любила покомандовать, как, впрочем, и все они. А Уэймюллер заставлял нас быть в десять раз аккуратнее, если мы обслуживали ее. Он считал ее богиней или чем-то вроде того. Вы знаете, в это трудно поверить, но иногда мне кажется, что он в нее влюблен. Ну не смешно ли?
Свендсен махнул рукой, подзывая официанта, и заказал бутылку бургундского к мясу.
— Подумать только, как все с ней носятся, — продолжала Патрисия, даже не заметив, что ее перебили. — Я бы не дала ей запираться в комнате и не стала бы носить ей туда еду и прочее. Это все мистер Корвит. Он всегда баловал ее и позволял делать что угодно. Ха! Как будто она младенец! Да она выше, чем он! Это отец дал ей такое дурацкое имя. Я никогда не слышала…