— Тяжело было расставаться с подругой? — Спросил Альберт непринужденно.
— Нет, я привыкла. К расставаниям. — Задумчиво ответила Света, уставившись в одну точку между ними, словно эта точка может зарядить ее севший аккумулятор. — По субботам приходит уборщица Рухшона. Она убирает общие комнаты, с каждого соседа берет по тысяче рублей в месяц. Это немного, но если вы…
— Я заплачу.
— В этом месяце не надо, а через месяц уже договоримся, я ей передам, когда встречу. Она очень волновалась за это место.
— Так даже лучше, с ведром и тряпкой или с ершиком в туалете я смотрелся бы недостаточно мужественно в ваших глазах.
Они оба улыбнулись, и Свете даже показалось, что он флиртует.
— Вы будете смотреться мужественнее всех, если сможете помочь мне разобрать детскую кровать.
— У вас есть дети?
— Дочь. Уже подросток и живет с отцом. Здесь она не бывает.
— С кроватью помогу, когда скажете.
— Да хоть сейчас. — Хлопнула себя по бедрам Светлана, не веря, что все так просто. Железо нужно было ковать, пока сосед согласен. — Только вот инструменты… Их у меня нет. А там закручено намертво, и болты как будто проржавели.
— Показывайте свою кровать. — Махнул рукой в коридор Альберт, легко поднявшись со стула. И Светлана с легким смущением повела нового соседа в свою комнату, размышляя о том, что еще в квартире было давно сломано, отвалилось или держалось на суперклее.
Глава 6. Полковник и повар
Альберт не отказался помочь, и инструменты не понадобились. Пока Светлана бегала к соседям за отверткой, он справился кухонным ножом, и вскоре за кроваткой последовала сломанная защелка на ручке в туалете и давно вырванная из стены гардина.
Парень наедине со взрослой женщиной чувствовал себя слегка скованно, но стоило ему приняться за дело, он целиком погрузился в процесс, стараясь на совесть.
Грубоватые пальцы с короткими ногтями-лопатками проглаживали каждую деталь, словно ощущая наслаждение от неровностей металла или дерева.
А вот тонкий вкус, за который Светлана похвалила соседа, вспомнив про новые плотные занавески на кухне, оказался всего лишь совпадением. Шторы, как и мебель во вторую комнату, днем привезли грузчики из агентства, передавшие новому жильцу ключи. Коричневые портьеры, оставленные Кристиной, снимать не стали, просто повесили новые занавески на кухню.
Так вечер в компании немногословного застенчивого юноши сменился глубокой ночью, и, когда Светлана улеглась в постель в непривычно пустой без детской кроватки комнате, а Альберт отправился к себе, небо было черным и беззвездным. Густые осенние облака всегда придавали закатному небу особый живописный рельеф, однако стоило солнцу смениться неверным светом луны, как ночи становились зловещими.
Комната без напоминаний о Кире теперь окончательно стала тоскливой, как будто кровать не давала порвать последнюю ниточку, пуповиной связывающую ее с уехавшим ребенком. Теперь и ее не стало.
Почувствовав себя невероятно одиноко, Света в темноте вытащила телефон из-под подушки и принялась листать ленту соцсетей, но взгляд ее не фокусировался ни на чем конкретном.
Она все прокручивала в голове разговор с Альбертом и недавний звонок Кире.
Ведь как же это получается? Родители так сильно любят своих детей, что подчас в лепешку готовы расшибиться. И часто вместо такой необходимой поддержки только душат, да тянут за поводок. И ребенок в мучениях пытаясь познать этот мир, вынужден еще и бороться, чтобы избавиться от опеки и предрассудков своего родителя. Так все эти психологические оковы еще и подаются под видом благих намерений. Света вспомнила, сколько материнских слез и истерик было выстрадано, когда уезжала дочь.
И никак не объяснить эту патологическую зависимость матерей от своих чад природой и инстинктами. В джунглях самка-мать бросает ребенка едва он может питаться самостоятельно. Все это наше – чисто человеческое.
Не ешь этот гриб, не ходи без одежды, рукавом нос не утирай, на красный стой, на зеленый иди. Вот из таких запретов и родилась наша цивилизация. А вместе с ней и эта боль поколений, когда ты не можешь больше влиять на своего ребенка. Он как произведение искусства. Переживет своего творца. И через три десятка лет в нем, а не в творце найдет кто-то новые смыслы, которые творец и не вкладывал. И надо бы смотреть на это как в телескоп на рождение звезды. Не мешать. Но присматривать.
Убрав, наконец, телефон Светлана поняла, что поможет Альберту, и не только в благодарность за разобранную кровать и починенную ручку в туалете. А потому что понимает его родителей. И потому что ей хотелось бы, чтобы и ее Кире там далеко, за Атлантическим Океаном, тоже кто-то помог.