Красиво, сказочно, то, что нужно для наивных людей, для таких как я. Хотя нет, больше нет. Я уже не просто человек. Не обычный. Я стою большего, чем они. Теперь я особенный.
Подаюсь немного вперед и животом ложусь на подоконник. Что будет, если сейчас улететь? Почувствовать это, понять. Что будет, если хоть раз в жизни испытать то, что подвластно лишь птицам? Ни людям, ни волшебникам, никому это не знакомо. Может, именно поэтому мы истребляли птиц? Из зависти, что никогда не сможем ощутить тоже, что они. Люди всегда пытались взлететь. Это было их навязчивой идеей, манией. Они изобретали самолёты, дельтопланы, парашюты, стремясь хоть ненадолго стать птицами. Познать это незабываемое, удивительное, ни на что не похожее чувство полёта.
Волшебники тоже подражали птицам. Именно им. Почему так? Все могут плавать, бегать, ползать, кричать, ломать, строить, но никто кроме птиц не может летать. За это их навечно заперли в клетках. За это чуть не уничтожили. Птицы нравились окружающим, но лишь потому, что все мечтали быть на них похожими. Мечтали взлететь. А когда поняли, что это невозможно - заперли. Пытаясь наказать за то, что они особенные, пытаясь забрать у них крылья, наказывая, подчиняя своей воле, лишь от того, что они могут парить в облаках, за то, что они не такие, как все.
Их заперли за высокими стеклянными стенами, куда поместили пару выживших деревьев и искуственные муляжи цветов и травы, в попытке воссоздать прежние места обитания. Для них установили специальное освещение и давали лучшие из возможных кормов. Они были заперты в условиях, в которых их крылья становились бесполезными, были преградой. Люди считали, что теперь, когда они отняли у них небо, забрали свободу, птицы перестанут летать. Станут такими же, как все, станут обычными, но они ошиблись. Птицы никогда не сдавались. Они приспосабливались, менялись, но доказали всему миру, что возможность летать стоит выше всех возможных человеческих препятствий.
Люди могут забрать солнце, забрать небо и свободу, но они никогда не смогут забрать у птиц крылья. Они никогда не смогут помешать им летать и никогда не смогут научиться этому сами.
Последний раз вдыхаю ночь и закрываю окно. Только теперь замечаю усиленно свистящий в кухне чайник. Надо бы уже распаковать электрический, быть может завтра? Не зажигая свет, завариваю чай при свете растущей луны, одновременно думая о том, что расстояния порой нас убивают.
- Долго от нас будешь бегать, щенок?
- Думал, мы не знаем про все твои тайные лазейки, ходы?
- Кого ты хотел обмануть!?
- Крыса! Трус! Жалкий! Убогий!
- Посмотри на себя! Ты - ничто! Ты - мусор!
- Беги, беги! У тебя это хорошо получается!
- Она сумеет заплатить и за твою жизнь тоже...
Резко сажусь в кровати. Кровь пульсирует в ушах, ручейки пота струятся по шее и спине. Дыхание такое, будто пробежал марафон, в ушах стоит этот противный полувизг. В голове эхом разносятся чей-то злой смех и раздаются Их мерзкие голоса. Пытаюсь отдышаться и взять себя в руки, но ничего не выходит. Стоит лишь прикрыть веки, как тут же вижу её глаза.
Голубые, холодные, словно искрящиеся в полутьме. Сколько ещё они будут являться мне в кошмарах? Они прожигают меня насквозь, ставя клеймо "виновен". Они кричат, смеются, требуют расплаты. Они молят меня о помощи, требуют защиты. Они хотят возмездия, хотят извинений. Глупые, печальные глаза, им уже ничто не поможет. Для них уже слишком поздно, их не спасти.
Они должны уйти, оставить меня, забыть. Должны отпустить меня. Должны простить и перестать являться мне в жутких видениях.
Быстро одеваюсь, хватаю со стола ручку и размашисто пишу на первом попавшемся листке бумаги единственное слово. Потом зачёркиваю и пишу рядом новое. Срываюсь с места и выбегаю из квартиры.
Сердце ушло куда-то в пятки, голова кружится, а ноги стали ватными.
Я не смогу. Не смогу!
Резко останавливаюсь посреди пустой дороги и запрокидываю голову к небу. Этот район ночью спит крепким сном младенца, в отличие от южной части города, где в такой час веселье только начинается.