Ларису Симонову, дочь Крапова, было жалко еще и сугубо по-женски. Как отвратительно и страшно подвергнуться насилию целой группы самоуверенных подонков, может представить только женщина, мужчине это не под силу, если, конечно, он не отец потерпевшей. У меня язык не повернулся объяснить Крапову, отцу Ларисы, что по закону я не вправе проводить сыскные действия по преступлениям, относящимся к разряду особо тяжких. Да и вообще не могу конкурировать с милицией и прокуратурой.
— Дело в том, что моя дочь Ларочка около недели тому назад была изнасилована по дороге к нашей даче тремя молодыми… я даже не могу назвать их людьми, извините.
Не во хмелю еще, но уже с запахом спиртного, Крапов был бледен, взъерошен и угрюм — типичное состояние человека, много пережившего за последнее время.
— Не понимаю, зачем я вам понадобилась? — спросила осторожно, чтобы не задеть его равнодушием.
— Я хочу попросить вас о помощи.
— Вы же знаете от Ганса или, если хотите, от Малышева, что чисто уголовными делами я не занимаюсь, — сказала и прикусила язык, такая досада отразилась на его лице. Крапову явно изменяла выдержка.
Он, не придав значения возражению, отвел меня к окну, полуприкрытому сборчатыми шторами, подальше от праздничной суеты и посторонних ушей.
— В милиции открыли уголовное дело, но сколько времени прошло — а воз и ныне там. — Он безнадежно махнул рукой. — Все они поют на один лад, твердят, мол, приметы Лариса запомнила только самые общие, без особых. Городской район, по которому можно было бы вести поиски, тоже неизвестен. Да и попутчики этих парней не запомнили, так что и свидетелей тоже нет. А фотороботы получились невыразительными. Раздали, говорят, их милицейским патрулям по городу, да что толку! Я уж и деньги предлагал неплохие. Можете себе представить — не берут! Значит, сами не верят в то, что найдут этих подонков. Вы согласны со мной?
Я ответила, что согласна, но случай для следствия действительно трудный. Он глянул зверем, но сдержался и продолжил прежним, скорбно-спокойным тоном:
— Игорь мне посоветовал обратиться к вам. Он вас хвалил, очень, да я и сам слышал об Ивановой. Поймите, не могу я оставить это происшествие без последствий. Готов заплатить любые деньги…
Посочувствовав, я спросила, чего же он ждет конкретно от меня, уж не помощи ли милиции в ее розысках, но получила не ответ, а его соображения о причинах случившегося. Это действительно могло быть очень полезным для расследования.
— Татьяна Александровна, это месть. Некто, желая отомстить мне, организовал надругательство над моей дочерью.
Ну да, конечно, ни больше ни меньше. Хотя, как говорится, для первого приближения…
— У вас есть предположения на этот счет?
Вопрос глупый, но необходимый, ибо настраивает собеседника на краткость. Конечно же, они у него есть, раз он предположил подобное.
— В делах я бываю неуступчив и безжалостен, особенно с недобросовестными партнерами.
Ему захотелось пуститься в описание своих деловых качеств, но я остановила его.
— При всем моем сочувствии к вам и вашей дочери не могу дать согласие сразу. Вникать в подробности ваших взаимоотношений с партнерами считаю преждевременным, а вот с Ларисой поговорить обещаю.
— Сделайте это сегодня! — попросил он таким голосом, что я согласилась и взяла его визитку, на обратной стороне которой он написал свой адрес и номер сотового телефона.
Повертев ее в руках, я пропустила мимо ушей многое из того, что он говорил о недобросовестных партнерах, и сочла необходимым перебить, обращая его внимание на одну странность:
— Вы действительно сильно насолили кому-то, если даже здесь не можете обойтись без телохранителя.
Подействовало хорошо — он запнулся на полуслове.
— Без телохранителя, — повторила я, не дожидаясь недоуменного вопроса. — Тот молодец у соседнего окна, за моей спиной…
— Не-ет! — замотал головой Крапов. — Никаких телохранителей. У меня их отродясь не бывало.
Молодец, заметив, что мы внимательно разглядываем его, поспешил удалиться. Во мне даже проснулся слабый интерес к происходящему.
— Тогда поздравляю вас. Наш разговор почти от начала и до самого конца был внимательно прослушан вон тем человеком.
— Для вас это важно?
— Это может оказаться важным для вас. Ну и для меня, если я решу покопаться в вашем деле. Кто он?
Крапов этого не знал, я ему поверила и поспешила поскорее отделаться от него, заявив, что здесь не место для подобных переговоров. По-видимому, слова мои прозвучали весомо. Вскоре я уже мчалась оттуда с визиткой Василия Дмитриевича в сумочке, слегка раздраженная всем и всеми.
Теперь надо было выполнять обещание. Встретиться с Ларисой я решила не откладывая, чтобы уже утром иметь возможность позвонить и вежливо отказать им в своей помощи. Тут важную роль играло еще одно обстоятельство — если краповские предположения окажутся справедливыми и мне удастся докопаться до косвенных виновников — вдохновителей преступления, — то еще неизвестно, какая в результате этого начнется война и с какими жертвами и последствиями. Нет, к черту!
Хотя как знать. По силам ли мне окажется не допустить широкомасштабных военных действий, ограничив их локальным конфликтом — достаточным, но не чрезмерным.
В общем, к Ларисе я пришла, склонная отказаться от этого почти безнадежного дела.
Ей едва исполнилось двадцать, и больно было видеть на совсем еще девичьем лице столь грустные и усталые глаза.