Эта земля была пропитана любовью, любовь сочилась вместе с росой, выпадала дождем, шептала в волнах Адриатического моря, шелестела длинными листочками олив, искрилась в брызгах кьянти, и все девушки были красивы, а юноши — романтичны, в вечернем воздухе разливались звуки песен о любви, одним словом — любовь в Италии правила всем. И Кларисса пала ее жертвой.
В Венеции, которая значилась одним из последних пунктов их пребывания в Италии, Дэвид получил телеграмму от одного из филиалов «Стиллберд Компани» и был вынужден оставить Клариссу на пару дней в одиночестве. В относительном — ибо верный Стенли Рочестер тенью следовал за Клариссой, попутно поражая Дэвида знанием стихов Данте и Вергилия. Дэвид уехал с легким сердцем, даже не предполагая размеров катастрофы, которая вот-вот должна была разразиться над ними.
Вернее-то всего, что этот малый сел им на хвост чуть ли не во Франции. В Италии — точно. И момент своего появления на сцене тоже подгадал абсолютно точно. Венеция — едва ли не самый романтичный город мира.
В то прекрасное утро Кларисса поссорилась со Стенли, потому что он мешал ей кормить голубей. Точнее, стал проявлять некоторые признаки нетерпения — после того, как они провели на Площади Цветов уже добрых три часа за этим занятием. Кларисса велела ему исчезнуть с ее глаз, надулась, расстроилась до слез… и удрала от него. Стенли немного пометался по площади, расспросил торговцев сувенирных лавочек, а потом увидел саму Клариссу немного в стороне, бродящую среди колонн Дворца Дожей. Стенли успокоился, занял стратегический пост в одном из открытых кафе и стал ждать. Выйти из Дворца можно было только на площадь. Вроде бы. По крайней мере, все экскурсанты так и делали.
Однако через три часа ему стало ясно, что тетя его босса и его подопечная ухитрилась исчезнуть. Вот тут Стенли едва не повредился в рассудке. Остаток дня он провел в беспорядочных и несколько истеричных поисках, а вечером к их отелю подплыла самая что ни на есть гондола с настоящим гондольером, а в ней сидела румяная и счастливая Кларисса Стил в настоящей шляпе из итальянской соломки, украшенной цветами и лентами. Сопровождал Клариссу мужчина такой типичной наружности, что даже эскимос при виде него выпалил бы, не задумываясь: итальянец, однако!
Черные как смоль кудри мягкой волной ниспадали на высокий чистый лоб. На дне черных огненных глаз прыгали золотые искорки. Тонкий нос, безукоризненная линия подбородка, резко очерченные скулы, синеватая тень будущей щетины, которая у итальянцев появляется на третьей минуте после бритья и необыкновенно их украшает. Чувственные и в то же время вполне по-мужски резко очерченные губы. Прибавьте сюда телосложение знаменитого Давида Микеланджело, черные брюки, выгодно подчеркивающие талию и узкие бедра, белоснежную рубаху с расстегнутым воротом, открывающую мускулистую бронзовую грудь, толстую золотую цепь с массивным крестом и крохотный бриллиантик в ухе — ну пират и пират! Устоять перед таким не смогла бы и леди Годива, а уж бедная Кларисса Стил была сражена полностью.
Будь ослепительный красавец помоложе, Стенли сразу заподозрил бы в нем альфонса, однако брюнету было никак не меньше тридцати пяти, а учитывая здоровый итальянский климат, в котором все выглядят куда моложе своих лет — возможно, и больше. К тому же манеры итальянца оказались безукоризненны, а уж в этом Стенли толк знал.
Марко Санти — так представился неведомый спаситель — нашел Клариссу, как и предполагалось, во Дворце Дожей, где она благополучно заблудилась и на что-то отвлеклась. Марко предложил ей помощь, и неугомонная тетка Дэвида Стила немедленно — как это делают все на свете маленькие девочки — сочинила сложнейшую историю о мрачном и суровом опекуне (Стенли Рочестер), который не позволяет несчастной жертве (Кларисса Стил) посмотреть город ее мечты (Венеция). История, как подозревал Стенли, изобиловала мрачными подробностями Клариссиного заточения, но надо отдать Марко должное, он пересказал ее без тени насмешки над Клариссой, наоборот, отдавая дань искреннего уважения к ее таланту рассказчицы.
Короче говоря, Марко стал их гидом по Венеции, и даже когда вернулся Дэвид, никто не заподозрил того, что следовало предположить в первую же очередь.
Кларисса Стил насмерть влюбилась в Марко Санти.
Он ездил с ними в Рим, Флоренцию и Неаполь, а в Бриндизи распрощался, причем Кларисса рыдала, а сам Марко выглядел совершенно искренне расстроенным. Мрачное настроение Клариссы сохранялось до первого же порта, а потом она вновь повеселела, хотя что-то в ее поведении изменилось. Скажем так, теперь она все чаще «играла в принцессу».