Человек, сидящий передо мной, тоже это прекрасно понимал. Но, несмотря на опыт, переживал и пытался учитывать все риски. Редкое качество, особенно для его возраста и работы. Вызывал Баталов во мне такое уважение, что я начинал опасаться — как бы не увлек этими великими идеями спасения всех и всего.
Но хорошо, что город в его надежных руках. Очень хорошо.
— Александр Лукич? — встревоженно произнес менталист, видимо ощутив что-то странное и непонятное в моих эмоциях.
Я как-то тоже расслабился с ним и не особо скрывал происходящее внутри. Разобрать, правда, суть было сложно. Но общие намерения Баталов мог сосчитать.
— Роман Степанович, я вам очень благодарен за откровенность, — искренне сказал я. — Мы с вами, как мне думается, хотим одного. Безопасности и уверенности. Поэтому давайте договоримся. Я изготовлю артефакт. Но прежде мне нужна приватная беседа с Ильей Лопухиным. А это значит, что его отца нужно чем-то отвлечь.
— Договорились, — так быстро ответил Баталов, что стало понятно — я с ценой продешевил.
Но меня это устраивало. Переусердствовать с испытанием доверия этого человека не хотелось. Успею ещё. Вопросов и тем у меня было много, хорошо хоть прочее не было срочным. Взять того же Зотова — сначала нужно съездить к нему в гости. А там, возможно, и снова спрашивать о чужих тайнах не придется.
Я взглянул в окно и увидел одинокий желтеющий лист среди буйства зелени. Скоро осень, совсем скоро. Первая весточка едва заметно напомнила об этом. Да и сочные ягоды рябины, растущей рядом, об этом говорили. Алая россыпь покачивалась на ветру, будто приветственно махая мне.
Первая осень в новой жизни! Я не видел смены сезонов несколько лет…
Встряхнув головой, я вернулся к беседе. Всё увижу. И каждое время года станет праздником. Ход времени тоже может стать подвластным, теперь я это точно знал.
Мы коротко обсудили план. Баталов, как и я сам, усложнять не любил. Просчитал возможные варианты и предложил действовать по обстоятельствам. Мне это было по душе — в случае неожиданностей так больше шансов не растеряться.
— Предлагаю сейчас же и отправиться к князю, — решительно поднялся мужчина.
— Сейчас? — я скептически взглянул на алеющее небо.
— Ну так дело срочное, — хищно улыбнулся Роман Степанович. — Жизнь княжеского наследника под угрозой.
— Наследника? — умел же он удивлять.
— Ах, ну да, ещё одна тайна… — расхохотался Баталов. — Если Илья успешно окончит академию, то станет официальным наследником. Княжичем Лопухиным, а не просто признанным.
В пирогах что ли перебродившие ягоды были? Уж больно развеселился менталист. Я даже машинально проверил его состоянии магией жизни. Но нет, всё было в полном порядке. Дурмана или следов токсичного воздействия не нашлось.
Просто у Баталова было прекрасное настроение.
— Ну тогда, полагаю, дело не терпит отлагательств, — поддержал я его.
В конце концов, под таким прикрытием и в неурочное время можно являться. Я чуть было не попросил взять с собой Казаринова, но вовремя вспомнил, что у теневика в этом деле ещё больше личного. Как бы не учудил чего, поняв, что сделали с его другом детства.
Отправились мы на служебной машине. Автомобиль сенатора уехал домой. К тому времени, как мы собрались, Христофор Георгиевич уже вернулся на такси, о чём граф мне написал. И лаконично добавил: «Кажется, его светлость растерян». Ну ещё бы.
Ничего, скоро ему всё объяснят. В том, что глава тайной канцелярии сумеет подобрать нужный тон и слова, я не сомневался. На самом деле, в этом уже он мне делал одолжение. Лопухин не стал бы слушать какого-то молодого неизвестного графа. Да и не знал он, что я граф…
Приём нас ждал весьма нерадушный, что было логично.
Маги на воротах заметно напряглись и приготовились к бою, когда Баталов представился. Подтверждая этим слова Романа Степановича об особом положении князя. Одна мысль о том, чтобы противостоять конторе силовыми методами, была недоступна большинству. Но не тут.
Менталист при этом развеселился ещё больше и явно был не прочь размяться.
Так что пришлось вмешиваться и просить передать, что мы с вестью о шамане. Очень важной для его светлости и будущего княжича.
Баталов, как мне показалось, слегка обиделся на моё вмешательство. Ей-богу, больше ему тех пирогов привозить не стану. Прохора попрошу испечь, с известным и безопасным составом. Хотя… Это тоже рискованно.
В итоге князь сам вышел к нам. Возмущенный, в рамках положенного, он отчеканил слова таким тоном, которым владели лишь очень опытные аристократы: