— Удачи вам, граф! — с восхищением посмотрел на меня Ерохин, поднимая стопку. — За вас!
Оставив хозяина предаваться грусти и наполняться надеждами и настойкой, я отправился в дом. Но тут меня ждала неудача. Румяная Татьяна сообщила, что барыня отбыли. В город, по срочным и важным делам.
Графиня сбежала.
Я взглянул на часы. До полуночи времени было достаточно, чтобы отыскать беглянку. Раз уж занялся этим вопросом, нужно было закончить. Тётушка должна вернуться к себе в уезд и больше никогда оттуда не выезжать. Больше никаких диких историй придумывать не стану. Ну, если только страшных.
Найти информацию о расположении салона Аврамовой не составило труда. В Эфире были как новостные заметки, так и адрес с подробностями.
Прежде чем отправиться в путь, я почитал всё, что нашел. И усмехнулся.
Светские салоны были разные. Посвященные какому-то искусству, например, или объединяющие несколько. Поэтические, литературные, художественные. Научные тоже существовали, но там больше вращались те, кого называли мечтателями, а не практиками. Самыми распространёнными были тематические. Для сбора брался какой-то повод или праздник. Зачастую просто придумывался. Этой теме и было посвящено собрание гостей.
По сути все они выполняли самую обычную развлекательную роль, но с налётом интеллигентности и манер. Дамы красовались нарядами, мужчины хвастались дамами, судачили обо всём и обо всех.
Были салоны и исключительно развлекательные.
Вот они как раз считались не самыми приличными для посещения, несмотря на то, что практически весь высший свет там был замечен.
Салон Аврамовой был одним из самых скандальных. В большей степени из-за закрытости. В принципе, первый раз попасть в светский салон можно было лишь по приглашению. Затем хозяйка или хозяин решали, достоин ли гость дальнейших посещений. После этого, если всё решалось в пользу гостя, отдельного приглашения уже не требовалось.
Так вот Аврамова лично отбирала тех, кого принимала у себя. И отказывала многим известным лицам империи.
Салон размещался в особняке князя Львова, на берегу Крестовского острова с лучшим видом на императорскую летнюю резиденцию. Как было понятно, да и не скрывалось, девица Аврамова являлась фавориткой князя. Само по себе неудивительно, но вот открытость факта говорила многое.
Обычно о подобном не говорили открыто, пусть все знали кто и кому покровительствует. Аврамова же без смущения жила в княжеском доме, принимала гостей и, судя по слухам, устраивала там откровенные мероприятия. Князь Львов так вообще жил в Москве и в столицу приезжал редко.
В общем, Аврамову называли «островной княгиней», ссориться с ней побаивались, как и афишировать знакомство.
Взошла эта звезда столичных развлечений всего год назад и за столь короткое время стала весьма знаменита и обсуждаема.
— Интересно… — задумчиво сказал я вслух, откладывая телефон в сторону. — И как же вы, Авдотья Павловна, умудрились попасть в такое общество?
Ладно княжич, высокое положение вполне могло дать преимущество. Да и молодых аристократов везде привечали. Они же и были главным источников скандалов, что для салонов, подобных Аврамовой, было лишь на руку. Дебоширов редко прогоняли, если они не творили совсем уж бед. А наоборот, всегда были рады принять.
Графиня Вознесенская явно не относилась к тем, кого с удовольствием зовут на светские мероприятия. Из провинции, небогатая по столичным меркам, да и характер…
В общем, возникал вопрос — как её туда пустили.
А значит поговорить об этом мне предстояло с самой скандально известной Аврамовой. Для этого пришлось заехать домой и переодеться. Приличный костюм не очень подходил для такого визита.
Тут на помощь пришла память молодого графа Вознесенского и его гардероб, сохранённый в целости. Благо избавляться я от немного вызывающей одежды не стал. Никогда не знаешь, куда придется отправиться. Что и пригодилось.
Моё преображение не осталось незамеченным домашними.
И они устроили совет, перессорившись на нём, но в основном против меня. Патриарх так испугался, что я взялся за прежнее. Прохор вроде как радовался, что молодой господин наконец-то решил поразвлечься, как и положено молодым. Но осторожно сетовал на вольные нравы. И просил не портить девиц. Дух предка так вообще заявил, что за такое непотребство раньше секли и царских детей. Но потом вспомнил о нашем плане обороны и испарился, чтобы не участвовать.
Лишь Тимофей с завистью вздохнул, уважительно покивал и незаметно от остальных показал мне большой палец. Его я взять с собой, понятное дело, не мог. Не в первый визит. А второго я не планировал.