Аврамова чуть наклонила голову и лукаво улыбнулась.
Вдруг всё преобразилось. Загорелись окна, появились звуки — громкие голоса, музыка и звон бокалов. Вся площадка перед домом оказалась заполненной машинами. Как я умудрился встать на свободное место, я сам не понял. Не иначе как меня вели.
Но, если при проверке работал менталист, то девушка была магом иллюзий. Высшего ранга, различить который я не сумел. Впрочем, она продемонстрировала свой уровень легко и без усилий, сняв один из самых мощных мороков среди тех, что я видел.
— Граф Вознесенский… — мурлыкающим голосом сказала она, спускаясь по ступеням. — Я уж думала, что вы нас никогда не навестите.
Так, мы разве знакомы?
Глава 12
Я, надо признать, слегка растерялся.
В памяти молодого графа не нашлось ни единого намёка на то, что мы встречались с Аврамовой. Уж такую яркую внешность Вознесенский запомнил бы. Островная княгиня в светской жизни участвовала недавно, так что встречаться в подобных местах мы не могли. Хотя кто знает, где она бывала до этого…
Девушка приблизилась, и я учтиво поклонился, прикоснувшись губами к протянутой руке. Перчаток не было, а от кожи исходил аромат сложного парфюма.
— Весьма наслышана про вас, ваше сиятельство, — сказала Елизавета, когда и выпрямился.
Улыбка её из хитрой превратилась в немного смущённую. Кокетство высочайшего уровня.
Но теперь всё вставало на свои места. Репутация прошлого Вознесенского. Всё это время благодаря иным кругам общения мне удавалось избегать славы былых заслуг. А благодаря этикету и охранной системе — личных визитов.
Интересно, было ли среди тех приглашений, что сжигал дед в камине, хоть одно от Аврамовой?
— Не ответить трижды, — подтвердила она мою догадку. — Признаюсь, вы меня заинтриговали своим поведением.
Заметная капля обиды, дозволенная в тоне, рассказала мне больше, чем слова. Не привыкла названная княгиня к отказам, пусть сама была ими известна. Но говорить ей о том, что банально не получал приглашений, я не стал. Аврамова могла просто не выходить, сохраняя иллюзию. Возможно, я бы и смог пробиться через искусный морок. Но вряд ли стал вламываться, поняв, что мне здесь не рады. Нашёл бы другой способ.
Так что я с любопытством ожидал продолжения. Но о манерах не позабыл.
— Не имел такой цели.
— Не имел такой цели, — повторила девушка и рассмеялась, наигранно громко и звонко. — Ах, граф, ну вы же не на плацу. А я не требую от вас доклада. Прогуляемся?
Она указала в сторону сада, и я кивнул, галантно предложив свой локоть. Внутрь меня пока не звали, девица явно хотела сначала решить, стоит ли того.
Подхватив меня под руку, Аврамова медленно двинулась к ближайшей дорожке. Я воспитанно похвалил великолепный газон и какие-то цветы, благоухающие в ночи.
Девушка хмыкнула, вроде и приняв комплимент, но всем видом показывая: от меня ждут извинений. Тщетно, так как виноватым я себя не чувствовал, да и играть по её правилам не собирался. Они мне не нравились.
Я вдруг понял, отчего всё внутри противилось, казалось бы, обычной вежливости.
Ведь Аврамова мне не соперник, чтобы не уступать ни в чём. Соревноваться с женщинами я вообще считал совершенно неприемлемым. Да, некоторые были достойны лишь хорошей порки. Как моя тётушка, приведшая меня сюда. Некоторым не стоило уступать в откровенной глупости или провокации. Но бороться… Ниже мужского достоинства.
Уважение, причём обоюдное, — вот залог нормальных отношений. И к полу это не относилось.
А ещё отсутствие обмана. Это меня и смутило. Всей сутью чувствовал — что-то не так. И, приглядевшись к вышагивающей рядом Елизавете, наконец понял. Она наводила морок не только на особняк, но и на себя.
Похоже, делала она это машинально и так давно, что иллюзия стала частью её. По этой причине вычислить магию было непросто. Словно её не было.
Самое удивительное, что истинная внешность Аврамовой не сильно отличалась от показываемой. Да практически не отличалась. Елизавета просто была старше. Это выдавали морщинки возле глаз и губ. Признак того, что девушка много и от души смеялась. Хороший признак, если подумать. Ну ещё приметная родинка на виске, придающая больше шарма, чем отталкивающая. Ничего существенного.
Не мог я понять, к чему скрывать красоту естественную, полируя её до совершенства. Которого, впрочем, достичь было невозможно.
Я подметил это всё очень быстро, стараясь не подавать виду. Но она поняла. Резко остановилась, выдернула руку и гневно высказалась:
— Это недопустимо! В моём доме никто не имеет права пользоваться раскрывающими амулетами! Все гости должны чувствовать себя в полной безопасности.