Ветка вернулась на своё место, и я покачал головой. Вот до чего магия дошла. Екатерина уже демонстрировала мне способности магов природы, но такое я видел впервые. Просто и эффективно — не нужно трясти яблоню, рискуя своей головой.
А возможно, что это идея княжны Давыдовой. Чтобы детвора не ползала по веткам, ломая их.
В любом случае мне очень понравилось.
Надо не забыть поблагодарить обеих девушек за их заботу. Сад преобразился ещё больше особняка. Он походил на сказочный лес, особенно рядом с павильоном для ребятни. А вместе с пологом тишины, что я установил, создавалось ощущение, что ты где-то за городом. Шум улицы не доносился до нас и только птицы щебетали целыми днями напролёт.
Завтрак был классическим. В том смысле, что экзотических блюд не было, но зато порции остального явно рассчитывались на количество людей, в несколько раз превосходящее всех домашних, включая котов и призраков.
А к чаю Прохор вынес огромный торт.
— Медовик, ваше сиятельство, — улыбнулся старик патриарху. — Ваш любимый.
Дед с какой-то грустью взглянул на шикарное угощение и помотал головой, отодвигая от себя тарелку.
— Нет, вредно это.
— Что вредно? — непонимающе заморгал слуга.
Остальные с опаской замерли с занесенными над своими кусками вилками.
— Сладкое вредно, — немного сердито ответил Лука Иванович.
— Чойта? — оторопел Прохор. — Это ж когда это сладости-то вредными стали, а? — он с мольбой посмотрел на меня. — Чойта творится-то?
— Любовь, — очень серьёзно ответил я.
Дед прищурился на меня, но я стойко выдержал его подозрительный взгляд. Ни на миллиметр не улыбнулся. Патриарх вздохнул и вышел из столовой.
— Чойта? — тихо повторил слуга.
— Полагаю, Нина Федоровна взялась за питание Луки Ивановича, — всё же расплылся в улыбке я.
Вот он, самый самоотверженный подвиг любого мужчины — ради женщины пожертвовать святым. Едой.
— Нормально у него всё с питанием, — обиженно сказал Прохор. — И чаво, убирать штоль?
— Нет! — хором выкрикнули мы с приютскими.
После трапезы я нашел деда в своём кабинете. Он сидел над письмами и газетами.
— Отлично, — обрадовался он мне. — Как раз хотел с тобой поговорить.
Сначала мы обсудили общие дела рода. С ними всё было в полном порядке, не в последнюю очередь благодаря Людвигу, о чём я не забыл упомянуть.
Помощник нашел несколько заказчиков для мраморной шахты, так что казна как наша, так и деревни, прилично пополнялась. Да и деревенские рады были, мои запросы по камню оказались слишком скромны для производственной мощности. Новых людей в Вознесенское приехало много, так что работа для них теперь была.
Про тигра патриарх спросил вскользь. И удовлетворился моим кратким «так получилось».
Видно было, что его беспокоит совсем другой вопрос.
— Вот в чём дело, Саша… — протянул дед, когда мы закончили с делами рода. — Свадьба эта, в общем…
Он поднялся, снова потер поясницу и нервно заходил по комнате, разглядывая детали интерьера. Я молча ожидал развязки. Патриарх сел обратно в своё кресло и тяжело вздохнул:
— Нина Федоровна желает, чтобы мы жили у неё! — выпалил он. — Ей-богу, хоть отменяй всё!
— А в чём проблема?
— Ну как, стыдоба же, — смутился дед. — Муж жену домой приводить должен, а не наоборот. Так заведено. И положено.
— Куда положено? — не удержался я.
— Ты-то хоть не издевайся, Саша, — расстроился он. — Серьёзно всё.
— Ну а как она это аргументирует? — мне стало немного стыдно и я сменил тон.
— Да ерунда какая-то, — махнул он рукой. — Гортензии у неё там растут. Дюжина сортов редких. Ещё чего-то, я и названий таких не знаю… Воздух морской. Тишина и покой.
Ну, если подумать, то уж чего, а тишины и покоя в нашем доме точно не было. Питомцы, духи, детвора. Пушки опять же. Можно было понять женщину, привыкшую жить совсем иначе. В имении Варягиных действительно царило особое умиротворение.
Да и менять жизненный уклад с возрастом всё сложнее и сложнее. Особенно если живешь на одном месте всю жизнь.
— И что же, тебе там не нравится?
— С чего это? — удивился дед. — Чудесное место. Воздух и правда целебный, дышится там… Но не в этом же дело.
— А в чём? — хитро улыбнулся я.
— Ну как же… — Лука Иванович растерялся. — Неправильно это как-то.
— Кто так сказал?
— Скажут, — неуверенно ответил он. — Наверняка скажут. Что люди-то скажут?
— Да какие люди? — возмутился я. — Мы тебе ничего не скажем. Граф Воронцов тоже. Как и все, кому ты дорог. Какие тебе ещё люди нужны? Мне казалось, что к мнению общества ты всегда относился, так сказать, равнодушно. С чего это тебе потребовалось теперь их дозволение жить так, как тебе хочется?