То, что он вождь не просто по имени, перевод которого элементаль мне как-то сказал, а самый настоящий — тоже было открытием. Но расспросы на эту тему я отложил, меня больше заинтересовали переходы.
Да и как-то неловко получалось. Если он вождь и подчиняется мне… Ну как — подчиняется. Привязан, скорее. По его же словам — навечно. В общем, не та перспектива, которой стоило гордиться. Хотя я и не ощущал, чтобы джинн как-то этим печалился.
— Не только между нашими мирами, верно? — осторожно уточнил я, заметив многозначительность в его певучей речи.
Хакан промолчал и двинулся дальше. Что я принял за утвердительный ответ, но настаивать не стал. Уже научился понимать, когда этот пустынный вождь не намерен пояснять.
— Те ночи в нашей памяти живы всегда, — продолжил джинн свою сказку.
Под негромкое завывание ветра он говорил о настолько давних временах, что я сам ощущал себя маленькой песчинкой в таких масштабах. Это не пугало, а наоборот — завораживало. Ну и рассказчик был шикарный. С манерой речи Хакана только такие истории и вещать.
Пустыня тогда была полна жизни. Повсюду прятались оазисы, где росли удивительной красоты растения и деревья. А также водились птицы и разнообразная дичь. В местах этих всегда была вода — и возле неё никто не трогал друг друга. Даже заклятые враги временно примирялись, не смея нарушить священный закон.
Самые страшные ядовитые змеи не обращали внимания, даже когда им наступали на хвост. Скорпионы позволяли взять себя в руки и гладить, словно ласковые коты. Вроде как даже кактусы убирали свои колючки, когда кто-то случайно натыкался на них. Райские местечки — не то слово.
Тогда в пустынном мире были и люди. Первые, кого привели эти самые Скользящие. Впрочем, об этом джинн мне уже говорил. Про эпоху мира и процветания.
Кто всё испортил — не было понятно. Легенды об этом молчали, но похоже, что постарались обе стороны. Столетия покоя сменились годами противостояния.
И, как гласила эта сказка, всё началось с пролитой крови в одном из оазисов. Вроде как том самом, куда мы направлялись.
Был нарушен главный закон, и всё изменилось. Словно сам мир решил изгнать как обитателей, так и гостей.
Я слушал, невоспитанно распахнув рот и устав спотыкаться. В итоге объявил привал, достал бутерброды, которые мне дал с собой адмирал, и продолжил внимать без риска переломать ноги.
— Быть изгнанным из собственного дома, Искандер-амир, — с грустью говорил джинн. — Самое страшное, что случиться может. Всё потерять в одно мгновенье. И долгие года как наяву представлять…
Именно поэтому джинны пришли в наш мир. Отверженные Великой пустыней, разладившие с людьми. Враги везде, и тут и там. Незавидная участь и вполне закономерное развитие подобной ситуации.
Я узнал, как началась старая война, конец которой я успел застать. И, что уж говорить, поучаствовал в его успехе для людей.
Но Хакан знал и помнил всё — от момента открытия миров до сегодняшнего дня, когда джинны почти исчезли из обоих миров. И когда он говорил, я будто слышал саму вечность.
И в нашем мире не было оазисов, пока не пришли элементали. Их магия и старания смогли сделать почти невероятное. Потому что…
— Душа вождя — источник силы, способной средь песков устроить жизнь. Везде, где есть укрытие для путника — заложена частичка джинна, — сказал Хакан.
Частица души… Так элементали тоже, можно сказать, создавали артефакты!
Словно погрузившись в память Хакана, я увидел всё воочию. Не знаю, специально ли он это сделал, но перед глазами ожила картинка, дополненная всеми чувствами.
Я ощутил холод — пронизывающий насквозь. От которого не укрыться и не сбежать. Верный спутник темноты и преданный слуга. Точнее, палач. Безжалостно забирающий жизни тех, кто осмелился выйти в пустыню после заката.
Я увидел огненную фигуру, медленно идущую по острию бархана. Вот она упала, покатилась вниз и рассы́палась искрами. Каждая искра, падая на землю, превращалась то в дерево, то в кустик. А последняя разлилась маленьким озерцом. Вода будто прожигала песок, расплавляя его, образовывая долину. Песок убегал, обнажая скалы. А те укрывали убежище.
— Ого, — шумно выдохнул я, сообразив, что затаил дыхание, пока смотрел на это чудо.
— Там, — слегка помрачнел Хакан, указывая на запад. — Говорят, душа хранится сильнейшего из нас. Там прародительница роз пустынных. Цветов царица. Там… погибель ждёт нас.
Царица цветов… Пожалуй, подходящая цель для взятия ранга.