— Что? — я наклонил голову и увидел, что дух стоит рядом, устремив взор на горизонт, где край солнца почти исчез.
— Пророчество, — важно кивнул джинн.
— Знаете, уважаемый, — я сел и попытался отряхнуться от песка, но тщетно. — Знал я тех, кто придумывает эти самые пророчества. Не самые приятные люди, надо признать. Да и придумывали они их для того, чтобы всё шло по их плану…
— Башни пали, — дух словно и не говорил про былинные предсказания, сменив тему. — Осыпались чёрной пылью, оставив одни узоры на песке. Отныне путь для всех открыт.
— Это славная весть! — обрадовался я.
Осторожно поднявшись, я взглянул на розу. Цветок пылал в сумерках, распространяя ровный оранжевый свет и тепло. Солнце село, и темнота наступила так быстро, что я удивился. Вместе с ночью пришёл и холод. Пока ещё всего лишь лёгкий, но обещающий стать обмораживающим.
— Позвал я спутника твоего, — сказал дух, указывая в противоположную сторону.
Посмотрев туда, я увидел пламенную фигуру Хакана, стоящую над долиной. И отсюда было заметно выражение его лица. К тому же наша связь передавала эмоции — шок. Он не видел нас, джинн глядел только на пылающую в ночи розу.
— Есть время для борьбы, а есть моменты торжества, — Мухариб поклонился цветку. — Сейчас зажгу в долине пламя я.
Я нахмурился. Он что, решил всё здесь спалить на радостях? Дух, заметив мою реакцию, улыбнулся и покачал головой.
— Праздник, это означает праздник. Костры не разжигались тут уж много лет. Число я им давно потерял. Узнаешь ты, как празднуют пустынные ночи. Настоящей Великой пустыни огни, Искандер-амир, — он поклонился уже мне.
Что же, надеюсь, на здешних праздниках кормят не жареными скорпионами. Хотя… Сейчас я был готов съесть и их.
Глава 21
Здесь не кормили вообще.
О чём мне сообщил дух джинна, приняв крайне скорбное выражение. Так как оазис давно не посещали, то и запасы все пропали ещё века назад. Как и разрушились постройки, служащие укрытием от палящего солнца. Лишь природа выдержала испытание годами. Прочее исчезло.
Но о былом величии этого места мне его хранитель рассказал.
Пока мы брели к озеру, а Хакан спускался, я услышал о том, как раньше встречали путников. Что каждый гость получал внимание и заботу. Будь то обитатель пустыни или человек.
Еда, питьё и ночлег предоставлялись всем, без исключения. Несмотря на мировую принадлежность или внешний вид. Бродяга тут принимался так же, как и царь. Ел из золотой посуды и спал на шелках. Изобилие поддерживалось общими силами. Джинны и люди тоже не приходили с пустыми руками и почти всегда приносили что-то с собой.
Ну а в какое-то время сюда отправляли целые караваны с провизией и мебелью…
По словам Мухариба, оазис не уступал роскошью лучшим дворцам всех миров. Но сейчас всё это пропало, поглощённое временем и песками. Лишь пламя было подвластно старому духу, что он и продемонстрировал.
В общем всё, что было доступно — погреться у костра.
Создавать из воздуха еду и удобства не умели и в этом мире.
Впрочем, я из-за этого не особо расстроился. Хотя есть хотелось зверски, что всегда было после взятия ранга. Но как можно злиться на то, что не исправить одним взмахом руки? Мухариб горячо заверил меня, что вскоре всё изменится. Весть об избавлении облетит всю Великую пустыню, и сюда придут джинны, принося с собой необходимое для восстановления оазиса.
Ну а всегда буду самым почётным и желанным гостем.
К счастью, в моём кармане нашлась шоколадка, и я с удовольствием её съел, смакуя каждый кусочек.
Тем временем Хакан спустился и первым делом грохнулся на колени, прислонившись лбом к песку. Я уже устроился на берегу возле одного из костров, разожжённых духом.
— Хозяин песчаных снов, — глухо пробормотал джинн. — Великая честь вас видеть.
Я молча наблюдал, воспитанно промолчав о том, что видеть-то в такой позе, как раз затруднительно. Но Мухарибу такое почитание весьма пришлось по душе. Тёмная фигура приосанилась и чуть увеличилась в размере.
— Поднимись, дитя песков, — величаво пропел Аль-Сахра. — Встань предо мной, как подобает воину пустыни. Я рад приветствовать тебя в своём доме.
Но джинн упорно не двигался, замерев. Призрак повторил просьбу подняться ещё два раза, и только после этого элементаль послушался. Интересная традиция, но уж очень времязатратная.
Я с беспокойством поглядывал на зарево от розы. Всё вокруг погрузилось во тьму, и единственный приличный свет источал цветок. Сколько часов прошло в нашем мире? Два или двадцать?
Пусть вопросов у меня было очень много, но прежде всего я хотел вернуться домой. Ну и основательно подкрепиться, конечно же. Про соприкосновение миров и ледяную стену можно было узнать и позже. Главное было сделано — роза больше не в плену чужой магии и расцветает на закате, как и положено. Джинны могут спокойно приходить сюда, не боясь попасть в ловушку.