— Сгорел, — философски покачал головой Хакан. — А там, где кузница его была, сейчас озеро стекла. А на дне его лежит тот клин.
— Интересные у вас места… — пробормотал я, примериваясь щипцами к пруту.
— Когда вернётесь вы, Искандер-амир, покажу вам их я. Только тот горн никогда не разжигайте.
— Да мне и этого хватит! — я отшатнулся от резкого выброса удушающей волны жара.
Но сумел ухватить заготовку и быстро обработать её. Передо мной лежали десятки тончайших металлических нитей. Предельно тонких, чтобы остаться крепкими, но при этом стать практически незаметными. Основа артефакта, вживляемого в тело.
Да, это будет больно и без дополнительных устрашений. Но зато результатом станет не просто способность ходить. Ведь можно было создать что-то вроде поддерживающих ходулей. Но и выглядели бы они как нечто чужеродное. Я же хотел, чтобы выглядело эта конструкция исключительной, как преимущество, а не костыли.
Схему, уже придуманную ранее, я взял с собой. Разложил на столе перед решающим этапом, бережно разгладил тонкую бумагу и прижав по углам инструментами и заготовками. Перепроверил несколько раз все ключевые узлы и потоки магии.
Элементаль стоял рядом и с обычным равнодушным видом наблюдал. Но я ощущал по нашей связи — ему безумно интересно, что же я задумал.
— Смотри, — я ткнул пальцем в один из узлов. — Вот тут отвод. Дублирующая сеть, которая подстрахует отсутствие магии.
— Как это? — нахмурился Хакан. — Отсутствие магии?
Я вдруг понял, что в его мире подобное невообразимо. Элементали сами суть магия, совершенно волшебные существа. И весь их мир тоже. Это как сказать человеку, что нет воздуха, например. Какое-то время, конечно, существовать можно. Но недолго.
— Есть такие места…
Объяснить было непросто, но я попытался. С учётом того, что и сам не знал, почему такие аномалии существуют. Сколько теорий было, но не одной доказанной. Лишь предположения разной степени логичности. Хакан ужаснулся и попросил никогда не призывать его туда.
— Убрать стоит часть силы, — меланхолично отметил джинн, указывая на горн. — А то разрушится здесь всё. И это будет так досадно, мне нравится место это.
— Да чёрт! — воскликнул я и бросился к печи.
Вот воистину — нельзя отвлекаться от рабочего процесса. Но стихии быстро справились с перегревом, и угроза миновала.
В самый тёмный час ночи я взялся за сплетение металла и магии. Подготовил что-то вроде шаблона, выстругал его собственноручно изготовленным топором из бревна. На ноги это было похоже отдалённо, но того не требовалось — главное — соблюдать размеры. Всё равно потом будет подгонка на месте.
Дерево обработал магией, укрепив тем же аспектом, то есть сделал поверхность, напоминающую материал наковальни — закалённый чугун.
Больше мне не требовалось разжигать пламя до предельного. Металл уже разгорелся внутри, и нужно было лишь немного прогреть его. Тем более материал был тонким. Тут как раз нужно было не перестараться.
Когда-то в давние времена, доспехи украшались узорами. Не только ради напитывания их магией. Но и для красоты. Для магии как раз не требовалось внешнее проявление. Чем богаче был владелец, тем изящнее и искуснее узор наносили мастера. Порой одно это занимало дни. Возникали школы подобного мастерства, за работами которых гонялись и ожидали своей очереди месяцами. Когда вся твоя жизнь — битва, что может быть важнее?
Я же хотел оставить только узор, убрав тяжёлые «доспехи». Воздушный и почти невидимый. Как те невесомые шали, что плели мастерицы из Оренбургской губернии.
Каркас, способный посоперничать с паутиной. Но лишь в изящности, не в прочности. А чтобы избежать проблем аномалий, металл нужно было не просто зачаровать. Уговорить набрать ту стабильность, которая выдержит любые испытания. Как и человек.
— Сила в единстве, — одобрительно прогудел Хакан, внимая моим объяснениям. — Легко сломать ветку, но почти невозможно охапку.
Ох уж мне эти мудрости. Но элементаль был прав — предел прочности мог быть увеличен особенным плетением. Сколь бы ни казался хрупок материал и его вид, если продумать нагрузку, то сломать его будет сложно.
И я, как паук, взялся за создание сети, способной выдержать что угодно.
По ходу вносил коррективы, учитывая анатомию. Чтобы банально можно было двигаться без стеснений и чтобы не пережимало, где не нужно. Может, Иван и не мог почувствовать эти неудобства, но всегда был шанс возвращения чувствительности. Ну или надежда, что ещё сильнее.
Перестало существовать и время, и весь мир вокруг. Только тончайшие нити, сплетающиеся в нечто грандиозное. Я выложился полностью. Но приобрёл гораздо больше.