Вадим просто взглянул на меня, а я уже возбуждаюсь.
— Так куда ты сейчас? — спрашивает он, пока я заправляю кровать.
Потом я обязательно сменю постельное белье, но при Вадике делать это неудобно. Не хочу, чтобы он решил, что я брезгливая. Но, дело в том, что мои серые простыни вчера такое повидали, поэтому ложиться на них второй раз я точно не собираюсь. А еще там мутные пятна…
Господи…
— Сначала кошка. Потом на дачу поеду.
— Я с тобой, — моментально отзывается Вадим. — Можно у тебя душ принять?
Я поворачиваюсь, собираясь сказать, что не приглашала его к себе на дачу. Но он же мой сосед. Может, ему тоже надо. Заодно и меня подвезет.
— Конечно. Завтракать будешь? — говорю, направляясь к выходу.
— Я же уже предлагал тебе выйти за меня? — смешливым тоном произносит Вадим.
— Было дело.
— Предложение в силе.
Стоя в дверях, я оглядываюсь со словами:
— Иди уже мойся, жених. Полотенце в ванной.
Пока Вадик принимает душ, я ставлю чайник, готовлю омлет и делаю бутерброды с сыром. В холодильнике шаром покати. Аська уехала, а больше мне не для кого готовить.
— Посмотри, что у меня тут? — говорит Вадим, заходя на кухню в полотенце, обернутом вокруг бедер.
Я опускаю лопатку в сковороду и поворачиваюсь. Вадим стоит спиной, указывая пальцем на плечо.
— Следы, — я откашливаюсь, разглядывая его расцарапанную кожу, справа, чуть повыше лопатки.
— Заячьи? — прыскает парень.
— От ногтей… — я машинально тянусь к нему и веду пальцем вдоль позвоночника. На его коже еще остались капли воды. — Царапины. Прости. Я даже не заметила, как вчера… — умолкаю, одергивая руку.
Вадик встает ко мне лицом и опирается ладонью о столешницу.
Его взгляд – чистая провокация.
— Вчера я тоже не заметил, а теперь щипет.
— Хочешь, я перекисью обработаю?
Он фыркает.
— Еще противостолбнячный мне поставь. Забей. Я просто не понял, что за фигня.
Я поднимаю взгляд, смотрю на влажные волосы Вадима и втягиваю носом воздух.
— Ты в курсе, что мылся шампунем моей дочери?
— Другой был для светлых окрашенных, и он, почему-то, черного цвета. Я не рискнул.
Мне становится смешно.
— Забыла сказать, что в шкафчике есть мужской шампунь.
— И так сойдет.
— Пахнешь карамелью, — замечаю я, подавшись вперед.
— Ты тоже классно пахнешь, — замечает он, наклоняясь. Отведя в сторону волосы, тянет носом воздух возле моего уха. — Другие духи?
— Нет, — мягко отстраняю его. — Просто бальзам для волос. У тебя пунктик на запахах?
— Нет никакого пунктика. Не сочти меня странным, но у тебя такие же духи, как у моей матери. Это напрягает.
— Почему?
Он делает шаг и обвивает меня руками.
— Потому что я целую тебя, а представляю, что за спиной она стоит. А я не целуюсь в мамином присутствии.
Он тянется с явным намерением меня поцеловать.
— Ясно, — покашливаю, отталкивая его. — Там в коридоре, на полочке стоит несколько флаконов. Выбери, под что тебе нравится целоваться.
— Я же выберу, — усмехается парень. — Марин, а зачем тебе мужской шампунь? — Вадик слишком внимательно смотрит мне в глаза.
— Это бывшего мужа. Садись за стол.
— Он у тебя моется, что ли? — интересуется он, опускаясь на стул.
— Нет. Он у себя моется. А в чем дело? — раскладывая по тарелкам омлет, я хмурюсь.
— Просто так спросил. — Вадим изучает дверцу холодильника, где висят наши с Аськой фотографии: мы в Сочи в прошлом году. — А у тебя миленько. Это твоя дочка?
— Да.
— На тебя похожа. Такая же красивая, — я смущенно отвожу взгляд и ставлю тарелку с омлетом перед парнем. — Спасибо, — он осторожно берет меня за руку. — Хотел сказать…
Мой телефон, лежащий на микроволновке, разражается стандартной мелодией, и я вынуждена отойти.
Хорошее настроение быстро улетучивается.
Звонит бывший муж.
Я выдергиваю шнур адаптера и, выйдя в коридор, отвечаю: