- Стадион «Локомотив» знаешь?
- Ну, знаю…
- С моста направо и прямо.
И лысый завел какую-то канительную беседу, расспрашивая о машине. Новенький «паджеро», купленный в кредит год назад, рассекая фарами кромешную темноту, ни один фонарь на улице не горел, перся по разбитой дороге.
- Здесь не гони, - поиздевался лысый, Сергей и так ехал медленно.
И тут Сергей с Борисом от неожиданности вскрикнули:
- «Кирпич»!
- Да, кирпич, равнодушно сказал лысый, каким-то упавшим голосом. – Здесь останови.
Сергей остановился. Перед ними сплошной стеной стоял лес.
- Приехали, а денег нет, - сказал лысый, все так же дружелюбно улыбаясь. – Так что извините, ребята.
Борис припомнил вдруг недавние побои и, в наступившей тишине, у него зазвенело в ушах, и задергался подбитый глаз.
- Нет и нет, - спокойно ответил Сергей.
- Без обид? – спросил лысый.
Он не шутил. Надо было что-то ответить.
- До свидания, - ответил Сергей.
- Выходим медленно, - отозвался наконец-то напарник в черном плаще.
Он достал «макаров».
– Становимся напротив машины, так чтобы я видел.
- А мы думали, что вас так и не услышим, - пытался шутить Борис.
- Ты – выходишь первый.
- Я? – переспросил Борис.
- Ну, не я же, - ответил напарник.
- Выходи, Борис, - сказал Сергей.
Борис вышел из машины и с вызовом спросил:
- Что дальше?
- Встань в створ фар.
Борис сделал, как велели.
- Теперь ты, - сказал он Сергею, – встань с ним рядом.
Сергей не мог заставить себя просто так выйти. Ему хотелось напоследок что-то сказать, но нужные слова не находились.
Лысый, понимая затруднения Сергея, пришел на помощь.
- Извини, старина, это жизнь, - сказал он.
Простое напоминание о «жизни», как ни странно, примирили Сергея с мыслью о том, что с машиной придётся расстаться.
Лысый давал понять, что настроены они хоть и дружелюбно, но решительно. На жизнь никто не посягал и как только Сергей встал рядом с Борисом, лысый пересел и развернул «Мондео».
Мгновенно сделалось темно, и машина стремительно начала удаляться. Огни стоп-сигналов замаячили в клубах пыли и исчезли за поворотом.
В кромешной тьме наступила тишина. На небе ярко горели звезды, покой и благодать разливались вокруг, словно вечер наступил в раю.
- Серега, они угнали твою тачку, - сказал Борис.
- Фиг с ней, - равнодушно отозвался Сергей, - я всё равно собирался её продать.
Не знаю, что имеют в виду, когда говорят о том, что 8 августа 2008 года «россияне проснулись совсем в другой стране»?
Когда Грузия напала на Южную Осетию, а наши промолчали, все были в шоке. Это был страшный сон Левиафана. Все подумали, что осетин сдали. Такой растерянности не помнили с 93-го, когда вместо того, чтобы идти на Кремль, повернули на Крымский мост и пошли зачем-то на Белый Дом. То ли оттого, что Министра Обороны искали десять часов и не могла найти, то ли из-за ремонта здания, когда Главное Оперативное Управление Генштаба перевозили в другое место, то ли карты не могла найти, но только многие могли тогда заснуть в одной стране, а проснуться совсем в другой.
Утром 9 августа Сергей проснулся с тем же тяжелым чувством, что и накануне. На кухне шли новости, ведущая рассказывала, как мать и сестра Алана Атаева, расстрелянного из танка, собрали его останки и похоронили в огороде.
Сергея добило то, что он в суете прошлой ночи не сделал две важные вещи: не сообщил в страховую компанию об угоне и не заявил в милицию о нападении бандитов.
Детей в школу везти было не на чем. Предстояло объяснение с женой. Зазвонил городской телефон. Сергей вспомнил, что мобильник забыл в машине. Он помчался разыскивать трубку.
- Я все знаю, - услышал он голос Андрея, - в девять, где обычно.
Жена уже была на кухне, она всегда вставала раньше, когда у Сергея что-нибудь случалось. Он поражался ее чутью и проницательности. Ей не надо было ничего рассказывать, она и так всё знала.