— Если будешь жарить, то я хочу рейр, — важно говорит она и взбирается на подоконник.
— Ещё будут пожелания? — Спрашивает он с усмешкой.
— Нет, — отвечает она и отворачивается от него голову.
Он поджигает конфорку и слышит легкий аромат газа, успевшего ускользнуть от искры. Пока прогревается толстое дно сковороды, Ута дорезает мясо, складывая его ровным столбиком на краю доски, а затем загружает в посуду. У него есть сорок секунд, прежде чем стейки нужно будет перевернуть, поэтому он оборачивается и в два шага настигает сестру.
— Перестань говорить этим своим виноватым голосом, — тихо просит она, опираясь о стекло.
— Но я же виноват.
— Ни в чём ты не виноват, — она тяжело вздыхает, — это я должна защищать тебя. Я же старше, Ута.
Он усмехается.
— Дело совсем не в том, кто кого старше, — он придвигается ближе и касается щекой голой кожи под ключицами, а затем продолжает шепотом: — Я должен был быть рядом с тобой тогда.
— Ничего ты не должен был, — отвечает она и кладёт ладонь на его волосы. Дыхание её становится ровным и тихим, не тревожащим голову масочника. — Я не маленькая девочка и в тот день тоже не была ей. Я решила, что смогу победить, но не смогла и поплатилась за своё высокомерие. Ты думаешь, я не в курсе своей несдержанности? — Она опускает лицо и глубоко вздыхает. — Ты ошибаешься, я корю себя за неё, и если бы я не убила тех девок неделю назад, то не привлекла бы сюда голубей. Мне очень жаль. — Ута отстраняется, заглядывая в лицо сестры. — Ты только Йомо не говори обо всём этом, ещё подумает, что я изменилась.
Масочник заливается смехом.
— Договорились, — отвечает он, притягивает девушку к себе, заключая в объятия, и легко улыбается.
— Мясо, — тихо напоминает она, — если приготовишь медиум, я тебя не прощу.
Он вновь усмехается. Ребячество Ату — которое ни он, ни она не воспринимали всерьёз — всегда забавляло его.
Ута быстро походит к сковороде и ловко переворачивает стейки на другую сторону — вероятно, они слегка пережарились, спасёт ли он ситуацию, если продержит их на другой стороне только двадцать секунд?
Ату, справляясь со скукой, нащупывает рычажок радио и включает его. Из динамика звучит взволнованный голос ведущей, заглушаемый шкворчанием сковороды:
— Срочные новости: в Четвёртом районе полчаса назад были найдены обезглавленные тела шести мужчин; по предварительным данным убийство было совершено в районе двух часов ночи, дело передано в CCG. Вероятно, в нём замешан гуль S ранга Головорез. Отдел по борьбе с гулями напоминает, что выходить из дома в тёмное время суток опасно для жизни.
Дальше ни Ату, ни Ута не слушают. Девушка поражённо поднимает голову к брату, вслушиваясь в повисшее молчание.
«Усомнится ли он во мне? Спросит ли он меня?»
— Это твои подражатели, — говорит масочник, — они прибыли с тобой из Тринадцатого?
В своём районе Ату известная личность, собственно, как и её брат, что неизбежно приводит к появлению гулей, желающих быть похожими на них. В Тринадцатом районе это не имеет никакого значения, но в Четвёртом — непозволительная дерзость.
— Должно быть, они тоже смотрят новости, — тихо отвечает она, скручивая громкость на минимум. — Ута, — обращается она и продолжает после небольшой паузы: — мы должны убить их, пока они не привели сюда ещё больше следователей.
Колокольчик вновь звонко оповещает персонал кофейни о приходе гостей. Время обеденное, и в заведении полно людей, пришедших на ланч, так что никто из гулей не оборачивается в сторону посетителей.
Ату проходит к барной стойке и усаживается с краю на последний стул. Тока замечает её присутствие и недовольно хмурится, но Нишики опережает её и с громким стуком ставит перед гостьей стакан воды.
— Ты какого чёрта припёрлась? — Сквозь зубы цедит он, чтобы не распугать посетителей. — Я уже наслышан, как ты перерезала кучу народа.
— Я как раз по этому поводу, — она снимает солнечные очки и обнажает спокойные синие глаза без какого-либо признака бельма и какугана — они явно искусственно созданы ею при помощи семейного таланта изменять лица. — Нам нужно поговорить.
Нишики никогда не видел Ату без активного какугана и слегка теряется от её взгляда.
— Что случилось? — Спрашивает подоспевший Йошимура.
— Меня подставили, — коротко сообщает Ату, устраивая очки на голове. — Утреннее убийство не моих рук дело.