— Брат! — Обрывает его Ату, лишь на мгновение опередив Току, и толкает Уту настолько сильно, что он точно повалился бы на пол вместе со стулом, если бы ловко не соскочил с него.
Стул всё же с грохотом падает, разрезая напряжённую тишину.
— Ты не имеешь права говорить таких слов! — Продолжает девушка всё громче. — Я не могла оставить его там! — Она вскакивает со своего места и подходит к брату. — Почему ты считаешь, что все должны спасать только меня?!
— Да потому, что ты важнее всего в моей жизни! — Неожиданно громко кричит Ута.
Ату замирает на месте, застигнутая словами масочника врасплох. Тока и Йомо чувствуют накрывающую их волну неловкости, сконфуженные пониманием того, что эти слова они никогда не должны были услышать. Канеки же понимает, сколько неприятностей он принёс в эту, как всем казалось, простую операцию и сколько физической боли причинил Ату и душевной — Уте.
— Мы уходим, — коротко сообщает масочник, подхватывая сестру на руки.
— Стой! Да опусти же ты меня на землю! — Сопротивляется та.
Глава 6. "Всё, до последней печали, сделало нас теми, кем мы стали"
Это всё глупости ради, Это всё, чтобы мы не были одни. Проще много отнять, чем мало оставить За разбитыми окнами проносятся дни Это мир на коленях тяжело дышит, Уставившись лбом в пыльный обрез, Видишь, как мы с тобой неизбежны, Видишь, как нас с тобой обвенчал бес
Лиза Громова
Ночной сумрак скрывает всё на своём пути, превращая город в единое чёрное полотно, разрезаемое одиноким светом уличных фонарей. Вокруг царит тишина, нарушаемая лишь редкими насекомыми — все, даже завсегдатаи клубов игровых автоматов, уже отправились на боковую. Ночное спокойствие тревожит только тихая поступь масочника, хлюпающая на влажном асфальте.
— Ты не собираешься отпускать меня? — Уже спокойней спрашивает девушка, обиженно скрещивая руки на груди.
— Нет, — непринужденно отвечает Ута.
Ату тяжело выдыхает и кладёт голову на грудь брата, готовая вот-вот погрузиться в сон. Сегодняшняя стычка с голубем и расправа над последователем утомили её, несмотря на то, что она успела подкрепиться. Интересно, как долго следователи пробудут здесь? Или они всерьёз намерены схватить Головореза?
Она моргает, не позволяя себе закрыть глаза и уснуть, и вслушивается в размеренное дыхание брата, гадая, какими мыслями заполнена его голова. Её окутывает странная тревога, от которой она не может расслабиться в руках того, кому доверяет больше всего на свете. Наверняка Ута жалеет, что отпустил её с этим бестолковым мальчишкой — масочник слишком грубо обошёлся с ним, чего Канеки не заслуживал, но и винить брата она не собирается. Он страшно разволновался — в этом сомнений не было — и сорвался на юнца, который оказался намного беспомощнее, чем всем казалось.
Не выпуская девушку из рук, Ута одной рукой открывает дверь мастерской и проходит внутрь. Дверь за ним захлопывается. Ату терпеливо ждёт, когда он отпустит её, не решаясь подавать голоса.
Парень проходит вглубь студии, и не думая включать свет — он знает каждый закоулок своей мастерской наизусть — и медленно двигается между стройными рядами пьедесталов в главном зале. Вместо того, чтобы ожидаемо отнести девушку в спальню или поставить на ноги, масочник неожиданно останавливается у своего рабочего стола и усаживает на него Ату, не потрудившись убрать многочисленные листы с набросками.
— Ута, ты чего? — Поражённо шепчет она.
В ответ он припадает к её губам жарким влажным поцелуем и тут же углубляет его; Ату пытается сопротивляться, но не может соперничать с силой масочника и лишь беспомощно ёрзает на столе, впиваясь пальцами в мускулистую грудь. Она пробует отклониться назад, но парень удерживает её за плечи, до боли сжимая худые руки. Он отрывается от губ девушки и припадает к шее нетерпеливыми ласками, скорее кусая, нежели целуя нежную кожу. Масочник действует слишком стремительно и грубо, отчего она чувствует себя в его руках вещью, лишённой воли.
— Прошу, остановись, Ута, — обречённо молит она, и боль в её голосе мгновенно отрезвляет масочника. Он резко отпускает её, тяжело опираясь ладонями о стол и опускает голову.
— Прости, — шепчет он, и в его голосе слышится невысказанное сожаление за весь сегодняшний день. Как он мог отпустить её от себя? Как мог отправить её с Канеки? Как мог попытаться взять её силой?
Он беспомощно опускается на стул и кладёт голову на колени девушки, а руками обвивает её тело.