— Может, Арима-кун и не ошибся в тебе, Ретта-тян? — Вновь звучит неразборчивое из рации вперемешку со звуком удаляющихся шагов.
"Неужели всё закончилось?"
Целую минуту голова масочника отвергает любые мысли, погрузившись в звенящую тишину. Он чувствует, как медленно срастаются кости в его шее, и не может пошевелить и пальцем, хотя яростно хочет разнести всё это место вдребезги.
Возможно ли то, что Ату мертва? Конечно, нет. Этого просто не может быть. Как его сильная и ловкая сестра может умереть от рук Ретты, которую не так давно он легко уложил на лопатки? Это совершенно невозможно. Она сбежала, просто скрылась, оставив раненого следователя в подворотне. Никак иначе и быть не может, хотя и совершенно не похоже на его сестру, которая никогда не была склонна к милосердию.
Рассуждения его не успевают зайти слишком далеко, когда он ощущает, что может пошевелить пальцами рук, и понимает, что до того момента, когда он сможет подняться и разыскать Ату во что бы то ни стало, осталось совсем немного. Он чувствует собственное быстрое сердцебиение, жар тела и напряжение в мышцах.
Едва он может открыть глаза и двигать конечностями, как тут же бросается вглубь переулка. Дождь усилился и кажется ледяным в контрасте с разгоряченной кожей. Ута бросается в один переулок, добежав до тупика, возвращается и заворачивает в другой, затем в третий, петляя между узкими улочками. Неожиданно он чувствует сильный запах Ату — аромат настолько яркий, что может исходить только от крови, но разум масочника отвергает эту мысль так же быстро, как она появляется.
Но в переулке никого не оказывается. Запах медленно ослабевает, смываемый сильным дождём. Он делает ещё несколько шагов, разыскивая любые следы Ату, и находит. На асфальте лежит разбитая маска, сделанная им собственноручно, а рядом бледнеет алое пятно, расползаясь настолько же сильно, насколько теряет свой цвет.
Мгновение он стоит перед этими зримыми следами своей сестры, не в силах признать то, что произошло, затем падает на колени и кричит, чувствуя, как его горячие слёзы смешиваются с каплями холодного дождя.
В этот момент он ненавидит себя и весь мир.
***
Cophetua on Twitter: Головорез лишился головы — какая ирония.
***
Вечерние сумерки облепляют окна кофейни, сигнализируя о скором завершении рабочей смены для её сотрудников. Спокойный, тихий вечер, посетителей практически нет, поэтому Тока мирно сидит на высоком барном стуле, натирая простенькие белые чашки после посудомоечной машины, попутно попивая крепкий кофе. Остальные официанты наверху, разбирают запасы кофейных зерен, дабы пополнить его в закромах внизу. Ей, как девушке, оставили задачу встречать посетителей, а не таскать тяжёлые мешки с зернами.
Чтобы разбавить скуку, она включает телевизор и натыкается на вечерние новости, диктор которых с гордостью вещает:
— Наконец, силами наших бесстрашных следователей CCG, гуль, долгое время терроризировавший Четвёртый и Двадцатый районы, повержен! И, конечно же, мы говорим о Королеве Головорезов!
Тока давится кофе, да так сильно, что сползает с барного стула, отставляя натёртую чашку подальше.
— Тока-чан, я ухожу пораньше, как и говорил, — быстро тараторит Канеки, пробегая к двери, — сегодня день рождения Ату-сан!
— Канеки, стой! — Между приступами кашля хрипит она, но парень её не слышит, быстро покинув Антейку.
С лестницы спускается Йомо, неся перед собой тяжелый пакет кофе, и косится на Току, болезненно опёршуюся о барную стойку в попытке отдышаться. Он ставит пакет на стол бариста и поворачивается к ней.
— Если хочешь, можешь тоже уйти пораньше, посетителей всё равно практически нет, — говорит он.
Она качает головой, а затем прерывисто говорит:
— Канеки побежал в мастерскую… А Ату… По новостям сказали… В общем, ему… — Она бессильно закрывает лицо руками и содрогается в беззвучных рыданиях. В её воспоминаниях появляется Ату, сидевшая за столиком у окна вместе с масочником всего пару дней назад — тогда она наговорила девушке много лишнего и ей уже никогда не удастся этого исправить.
Йомо поражённо смотрит на племянницу, не понимая, что происходит. Он поднимает взгляд к новостям, продолжающим скандировать хвалебный сюжет, и, схватив телефон с барной стойки, выбегает из кофейни.
Парень проходит в открытую дверь мастерской и останавливается у порога, пытаясь привыкнуть к темноте главного зала, который обычно залит ярким светом. Он тяжело дышит после длительной пробежки, но сердце его переполнено восторженным трепетом.
— Ута-сан! Ату-сан! — Кричит он, но никто не отвечает, окружая его звенящей тишиной.