Я попыталась высвободить руки, но он лишь сильнее вжал их в матрац, лягнуть тоже не получилось — ноги тут же были зафиксированы жёсткими мужскими, любые трепыхания причиняли лишь боль, не даря ни йоты свободы. Устав бессмысленно бороться, я замерла, с ненавистью глядя в глаза напротив.
— Успокоилась? Ты думала и вправду можешь справиться со мной? — глаза Максима метали молнии. — Запомни, девочка, по жизни — МУЖЧИНА главный! — он поудобней скрепил запястья над моей головой одной рукой, а другой потянул за поясок халата.
Мои ноздри судорожно затрепыхали от таких вольных действий, не сулящих ничего хорошего.
— Думаешь, я всю жизнь мечтал на тебе жениться? — продолжал он. — Как бы ни так! Ты обломала мне вольную жизнь, так что за обрезанные крылья будешь расплачиваться собственным телом.
— Ты не посмеешь, — с тайной надеждой прошептала я, но мерзкий холодок, разливавшийся изнутри, давил эту надежду на корню.
Максим был зол, это очевидно. Но я и представить не могла, что он вот таким образом захочет мне отомстить.
— Посмею, ещё как посмею. Я ведь могу теперь делать с тобой всё, что захочу. И у меня на это есть законное право, — он резко сунул мне под нос палец с блестящим обручальным кольцом. — Должен же я хоть что-то получить взамен? Знаешь ли, я думаю, это оправданный компромисс в обмен на мою свободу. Добро пожаловать во взрослую жизнь, жёнушка! — ехидно выплюнув мой новый статус, Максим впился мне в губы, попутно оголяя меня.
Гаснут свечи — кончен бал!
Глава 10. Начало
Пробуждаться я никак не хотела. Нет, не потому, что хотела спать, а потому, что не хотела принимать новую реальность. Скажи мне кто полгода назад, что я выйду замуж за человека, которого ненавидела всей душой, то повертела бы пальцем у виска и была бы права. Однако жизнь преподнесла горький урок.
У меня скатилась слеза при воспоминаниях о родителях. Если бы они были живы, мне бы не пришлось вынеси весь этот кошмар, именуемый бракосочетанием, и эту ночь.
Я пошевелилась и полуразвернулась, чтобы посмотреть в бесстыжие глаза Максима, но его не оказалось рядом. Ни миг мне подумалось, что произошедшее ночью просто страшный сон. Ан, нет, низ живота показательно болел. Я обхватила его руками, скользя по обнажённому телу, как лишнему доказательству мести Максима.
Щёки мгновенно вспыхнули от всех тех дерзостей, которые он творил со мной. Не то, что бы я ни разу в жизни так или иначе не представляла себе близость, но то, что произошло наяву, было уж чересчур.
Я со злостью сжала простынь в кулак, представляя, как задушу этого наглого блондина, но вся моя решительность сбежала, как последняя трусиха, лишь только за дверью послышались шаги. Вскоре показался и Максим собственной персоной в обмотанном вокруг крепких бёдер вчерашним длинным полотенцем.
Солнечные лучи нисколько не задержались тонкой занавеской, а лишь уверенно проскользнули в комнату, поиграли в его мокрых коротких волосах и остановились на обнажённом торсе с хорошо развитой мускулатурой, которая невольно завораживала своей красотой — Максим определённо был хорош собой.
— Нравлюсь? — он заметил на себе мой блуждающий взгляд и потянул за края полотенца, намереваясь распахнуть. Его действия были настолько дерзкими, что я немедленно отвернулась, густо покраснев и закрыв лицо ладонями, а супруг только издевательски фыркнул в ответ: — Хм, тоже мне — скромница нашлась.
С замиранием в сердце я затаилась, опасаясь продолжения ночных «забав», но, к счастью, ничего не происходило. Послышалось небольшое шуршание и некое движение поодаль. Несколько помедлив, я покосила глаза сквозь полураскрытые пальцы на звук: Максим надел на себя спортивные штаны и отжимался от пола там же у окна. Что ж, уже неплохо. Озираясь на всякий случай и обернув вокруг себя покрывало, я нащупала свой банный халат и, надев его под простынёй, бочком просочилась из комнаты, чувствуя всей кожей прожигающий взгляд вдогонку.
— Ой, чего я там не видел, — хмыкнул Максим, убрав одну руку за спину и продолжая отжиматься только на второй.
Он хорошо позабавился со мной. Но не насиловал. Я не стала сопротивляться явно, но и не поддавалась его ласкам. Скорее всего моё поведение можно было сравнить с ощетинившимся ёжиком. Я смотрела на него колючим взглядом, полным ненависти и старательно пыталась не пустить слезу, ведь звать на помощь в моём положении было стыдно и бессмысленно.