— Пап, смотри, как их здесь много! — крикнула я и обернулась.
Счастливая улыбка медленно растаяла. Поддавшись приятным воспоминаниям, совсем забыла, что родителей больше нет. Максим подошёл ко мне с корзинкой в руках. Он протянул один нож, а вторым молча начал срезать грибы. Не в силах сдержать эмоции, я тихо заплакала.
— Послушай, Лен, — прервал молчание муж. — Тебе придётся свыкнуться, что отца больше нет. Жизнь не закончилась. Раньше о тебе заботился отец, теперь я. Никто из нас не предполагал, что всё так обернётся. Давай оставим детские обиды в прошлом. У нас теперь семья, и надо научиться жить вместе.
Мне не оставалось ничего, кроме как кивать долго и медленно. За короткое время нам всем пришлось повзрослеть. Вот она какая — взрослая жизнь — с проблемами и переживаниями, с заботой о младших брате и сестре. Конечно, я, как всякая девушка, мечтала о любимом муже и счастливом браке. Увы, со мной этого не произошло.
С другой стороны, не могла отрицать поддержку Максима. Да, я не любила его, но муж взял на себя все заботы и важные решения, хоть поначалу мне это и не нравилось, но потом оценила, и стало даже легче что ли. Мне надоело с ним воевать. Я уже не ненавидела его, как раньше. За то недолгое время, что мы вместе прожили, Максим сумел не смотря ни на что показать самые лучшие свои качества, и постепенно я начала испытывать к нему симпатию.
Набрав полные корзинки грибов, мы собрали вещи в рюкзак и отправились домой. Полночи я возилась с опятами: перебирала, обрабатывала. Часть пожарила, а из остальных сделала икру с чесноком — пальчики оближешь. Вымыв посуду и убрав всё на место, я легла, наконец, спать. Ноги сильно замёрзли в уже холодную ночь, и сон никак не шёл, а так хотелось. Впервые я сама прижалась к мужу. Максим во сне обнял меня, даря блаженное тепло. Что говорить, а я ведь привыкла к этим объятиям. Вдохнув родной уже мужской запах, я погладила обвившую меня руку и заснула.
Глава 17. Учёба
Последнее время мы с Максимом мало виделись, а общались и того меньше. Муж постоянно поздно приходил с работы, быстро перекусывал и закрывался в спальне. Я в какой-то степени была рада, потому что ко всему прочему Максим стал не то что раздражительным, но каким-то замкнутым. Бывало, что дверь в спальную была заперта на ключ, и мне приходилось ложиться спать в зале. На удивление диван оказался очень удобным даже не раздвинутым, и высыпалась я вполне хорошо.
За то время, что Максим не докучал, вполне спокойно делала уроки с братом и сестрой — у Серёжи была многолетняя проблема с правилами по русскому языку, а Лиле задавали доклады, которые она делала абы как, лишь бы отвязались. Но я, как старшая сестра, не могла допустить халатного отношения к учёбе, а потому, суетясь на кухне, проверяла попутно школьные тетради, переделывала очевидную галиматью Лили, а попросту говоря, делала совершенно новые доклады с присущей мне изюминкой, естественно заставляя сестричку пересказывать текст.
Я с трудом сдерживала себя, когда младшие возмущались и перечили (в делах учёбы мир нашей семьи заканчивался), и всё больше понимала маму, которая терпеливо, но настойчиво, объясняла раз за разом очевидное. Если бы кто сказал, что у меня появится третий «ребёнок» — покрутила бы пальцем у виска. Всё произошло случайно.
Проснувшись уже привычно в зале, я увидела свет в спальне и посмотрела на часы — время было половина второго ночи. Заглянула в приоткрытую дверь и увидела, как Максим сидит за компьютером и клюёт носом. Подойдя на цыпочках, заглянула в экран и… улыбнулась — недописанный текст с кучей ошибок заканчивался хаотичным набором символов, созданных упавшей на клавиатуру рукой. Я осторожно перенесла кисть мужа на стол и стёрла излишества.
— Что… что ты здесь делаешь? — сонно потирая глаза и взъерошивая волосы, поинтересовался Максим. — Ты же мне всё испортила! — не совсем твёрдым и уставшим голосом произнёс он, глядя на экран.
— Ну да, конечно. А ещё это я написала «рестабленость» вместо «рентабельность» и «Его размер ортажаеся в сумме, заригестрираваной в учередительных документах как совокупность квладов (долек, акций по номенальной стоимости, паевых сносов) учиредителей», — я укоризненно посмотрела на мужа. — Максим, ты спишь. Иди ложись, а то вон сколько ошибок настрочил. И это только в последнем предложении!
— Нет, не могу, — сдавленно выдохнул он и, помотав головой и поморгав немного глазами, стал снова печатать. — Мне завтра кровь из носу надо это сдать. Иди, давай, не мешай.