Схватив валяющуюся рядом полуразбитую вазу, Максим швырнул её в Виктора Евгеньевича — в ответ прозвучал очередной выстрел. Муж вновь и вновь бросал новые предметов и перекувыркнулся теперь за диван — подальше от меня. Но я даже рада была этому. Виктор Евгеньевич успел сделать ещё два выстрела, но не попал. Тем не менее он ничуть не растерялся, а наоборот, уверенно пошёл к… моему мужу.
— Можешь даже не пытаться, я с удовольствием тебя грохну — надоел как банный лист, — мужчина победно приблизился к дивану, как вдруг навстречу ему выскочил разъярённый Максим. Виктор Евгеньевич не растерялся и ещё раз нажал на курок, упирая прямо в грудь моего мужа пистолет. Однако…
— Патроны считать надо, урод, — выплюнул в лицо Максим и, схватив того за грудки, ударил лбом в переносицу.
Что происходило дальше, я, увы, не знала — в глазах потемнело и стало так тихо…
Глава 19. Боль
Мерный звук какого-то аппарата разбудил меня. В голове образовалась словно пустота, и это было не самое приятное чувство. Я приоткрыла глаза, пытаясь понять, где находилась. Взору предстал белый потолок, мягкий кремовый цвет стен и белые дуги койки, на которой лежала. Значит, я в больнице, а не умерла. А ведь в этом исходе я была практически уверена.
Тогда резкая точечная боль, которая через мгновение распространилась, казалось, повсюду, вызвала такую слабость и головокружение, что сил не было. Они ушли из меня вместе с сознанием.
Я немного пошевелилась и тут же шикнула от боли. Глухой стон невольно вырвался наружу. Плечо оказалось туго перебинтовано, тело немного затекло от длительной неподвижности, в руке торчала игла от капельницы, но это ничего — слава Богу, осталась жива. Я посмотрела наверх на флакон — тот заканчивался, следовательно, сейчас наверняка придёт медсестра. Так и есть, буквально через минуту в дверях появилась низенькая девушка в белом халатике и аккуратной шапочке. Почти ровесница.
— О, очнулась? Как себя чувствуешь? — спросила она, зажимая колёсиком капельницу и вытаскивая иглу из вены.
— Не знаю, — призналась я. Голос был непривычно слабым. — Что со мной?
— Пулевое ранение, — улыбнулась медсестра и мимолётно посмотрела в сторону окна, — но тебе повезло — пуля навылет прошла. Скажи спасибо мужу, если бы не он — умерла бы от кровотечения.
Я тоже покосилась вслед за медсестрой, надеясь увидеть Максима, но нет, никого не было. Сердце почему-то сжалось. То ли от обиды, то ли горечи. Мне невероятно сильно захотелось увидеть его, брата, сестру, но никого не было. Видимо, удручающее настроение отразилось на моём лице, что и заметила медсестра.
— Да не переживай ты так. Сейчас Лилю позову — она по телефону в коридоре разговаривает, — улыбнулась девушка и вышла из палаты, унося штатив для капельницы, и почти тут же в дверях показалась светлая макушка сестрёнки.
— Лена! Ты очнулась! Слава Богу, мы все так переживали, — сестрёнка бросилась ко мне с объятиями и заливалась слезами. — Я так перепугалась, мне было так страшно потерять и тебя. Господи, спасибо Тебе!
Лиля не переставала рыдать, орошая постель и бинты солёной влагой, она гладила мои щёки и руки.
— Солнышко моё, ну что ты так, я ведь живая, — я честно пыталась успокоить младшую сестрёнку, но сама не сдержалась. Голос дрогнул и поддался чувствам. — Всё хорошо, я с тобой, с вами.
Я гладила мокрые щёки, понимая страх сестрички. Это было бы очень тяжело потерять вслед за родителями ещё и старшую сестру. Бедная девочка! Похудела, под глазами синяки появились.
— Ну не плачь, родная, иначе и я заплачу, — прохрипела я и поймала измученную улыбку с невероятной нежностью и радостью в глазах.
— Ага, как же — уже плачешь, — Лиля вытирала слёзы свои и мои, но они продолжали течь, правда, уже не так сильно. — Я так рада, так рада!
— Я тоже.
Немного успокоившись, Лиля набрала номер Серёжи и сообщила радостную новость. Максим не отвечал, и она послала ему сообщение. А пока, до приезда брата мы делились впечатлениями. Я по большей части мало говорила, зато Лиля не смолкала. Время пролетало незаметно, временами я засыпала от усталости, а когда просыпалась, то мы вновь делились сокровенным. И вот наступил момент, когда к нам присоединился Серёжа. И если внешний вид Лили опечалил меня, то брат наоборот — порадовал.