— Привет, Ленусь.
— Привет, Серёжа.
— Ну как ты? — спросил он, целуя в щёку и присаживаясь рядом на стул.
— Как видишь, жива и в почти здорова.
— А я и не сомневался, — улыбнулся брат, а вот глаза намокли, хоть он это и скрывал. — Ты это… сильно болит?
— Ничего… — хотелось привычно дополнить «до свадьбы заживёт», но вовремя прикусила язык. До чьей свадьбы? Моя уже состоялась, а до его с Лилей ещё очень далеко. — Всё же не палец порезала. Болит, конечно, но жить буду, — решила пошутить я.
Все домашние новости я уже узнала от сестрёнки, но касающиеся моей ситуации она прояснить не могла. Я просто смотрела на брата и слушала его болтовню. За эти несколько дней он, казалось, повзрослел. У Серёжи изменился даже взгляд. За время своего замужества я заметила, что брат очень сблизился с Максимом. Видимо, благодаря этому он и был в курсе того, что произошло в родительском доме. О чём, собственно, и стал рассказывать.
— Максим поехал за тобой. У него как раз освободилось время, да и по пути было. Он сначала не понял, что произошло, но когда вошёл… Короче, Макс увидел тебя лежащую на полу в крови. Думал, ты умерла, а Виктор Евгеньевич пушку на него направил, злющий такой. В общем, у них потасовка случилась, они сцепились. Макс, естественно, навалял ему, — в голосе брата чувствовалось нескрываемое восхищение, — а потом вызвал ментов и медиков. Он говорил, что хотел прикончить этого психа прямо на месте, но передумал.
Серёжа на некоторое время замолчал. Было видно, что он переживал. Да и мы с Лилей примолкли, не решаясь его прерывать. Она тоже не знала таких подробностей — не до этого ей было. Сестрёнка искренне не понимала, как друг семьи, который катал её на плечах, мог так поступить со мной. За что, почему? Этот вопрос мучил и меня.
— Не знаю, я бы не сдержался и придушил его своими собственными руками, — Серёжа в воздухе изобразил сие действие. Было видно, что он принимал всё близко к сердцу. — Нет, Макс всё же молодец, он связал Виктора Евгеньевича ремнём, а потом осмотрел тебя. Говорил — пульс прощупывался, но кровища текла. Менты приехали чуть раньше скорой, этого «козла» взяли. Макса тоже сначала, но потом отпустили, и он поехал с тобой в больничку.
— А почему он не приехал? — с какой-то обидой спросила я. Мне очень сильно захотелось его увидеть, обнять, сказать элементарное «спасибо».
— Некогда ему, — выдохнул Серёжа и откинулся на спинку стула. — Весь в делах. Виктор Евгеньевич натворил много чего: подделывал документы, деньги сливал. Так что Максу теперь разгребать немерено. Хорошо ещё, что с самого начала стал вникать в дела фирмы, иначе этот… Я даже представить себе не могу… — брат взял в руку мою ладонь и погладил. — Как же я рад, что ты в порядке.
***
— Ленка, коза ты такая! — в палату вошла Алла, ширкая ногами. — Извини, бахилы опять соскальзывают. Толку от них! Эх, и напугала ты всех, — как ни в чём не бывало, продолжила она. — Долго тут валяться собралась? Или врачи тут симпатичные?
— Алла! А где: «Леночка, где болит, дай подую, поцелую, чтобы быстрее прошло»?
Мы рассмеялись. Алле было привычно такое общение: немного грубоватое, но уж такая она — сюсюкать не привыкла. А глаза-то намокли!
— Да ладно тебе — и так вижу, что всё нормально. Конечно, не каждый раз тебя подстреливают, но травмы тебе не понаслышке знакомы. Заживёт, как на зверушке, не зря ты белая и пушистая!
Подруга ещё больше распушила распластавшиеся на подушке мои светлые пряди, кои, впрочем, выглядели не лучшим образом — спутавшиеся и сальные. Это я поняла благодаря элементарному прикосновению — надо будет обязательно голову вымыть. Не люблю с грязной ходить.
— Ребята не заходили?
— Нет пока, — собственно, я была даже рада, что пока не пришли — за первый день «в живых» я изрядно устала, — но звонили. Артём, сама знаешь, болтал почти час — я даже утомилась. Но именно за это мы его и любим, правда?
Алла, улыбаясь, закивала. Артём — наш «лапочка» и «палочка-выручалочка», ну и «болтушка».