Дед Матвей был более открытым человеком, в отличие от молчаливого внука. Сейчас он как всегда шутил и задавал приятный тон общения. Наконец, я улучила подходящий момент и поинтересовалась:
— Деда, расскажи, что же всё-таки случилось. Я не всё помню. Помню, что у родителей был Виктор Евгеньевич, он стрелял… Я нашла записку отца, где он предупреждал не верить Виктору Евгеньевичу, — я в волнении сжала пальцы.
— Ну-у, — протянул дед Матвей. — Не люблю так говорить про людей, но ваш Виктор Евгеньевич оказался тем ещё «козлом». Сейчас следствие идёт, но и так понятно, что не сам он на такое решился — кто-то надоумил.
И дед посвятил меня в некоторые подробности того дня из показаний самого задержанного. Откуда он это узнал, я не стала спрашивать, меня интересовали сами показания. Что же он за человек такой?
Оказалось, поняв, что планы по присвоению фирмы разрушились, Виктор Евгеньевич спешно подготавливал документы для перевода активов на подставную фирму, плюс ко всему новоиспечённый зятёк, то есть Максим, всюду совал свой нос. А ведь всё было бы намного проще, женись он сам на глупышке мне, а потом… Потом он признался, что в планах было избавиться и от Серёжи. Как он злился, что его опередил «нахальный» Краснов.
Ведь, насколько Виктор Евгеньевич знал, у меня не было даже парня, а тут на тебе — раз, и замужем! Однако разводить нюни времени не было, что случилось, то случилось, следовательно, нужно искать новые пути к своей цели. Оставалась последняя надежда — наша квартира.
Виктор Евгеньевич сам подготавливал те самые документы, что хранились в нашем домашнем сейфе. Ему было очень даже на руку, что мы жили теперь в другом месте. Он сделал в своё время дубликат ключей и вошёл в квартиру без проблем. Затем Виктор Евгеньевич прошёл к спальне наших родителей, но из предусмотрительности надел таки перчатки. Он был в этом доме довольно частым гостем на правах друга, и потому отлично ориентировался.
Открыть сейф за масляной картиной для него не составило труда — в этом плане папа не был особо изобретателен, и набрать несложную комбинацию цифр для Виктора Евгеньевича не составило труда. Для него всё складывалось как нельзя лучше! Аккуратно положив остальные папки на место, он закрыл сейф и собрался уже уходить, как вдруг услышал звук открывающейся входной двери. Притаившись и подглядев в узкую щель, Виктор Евгеньевич увидел вошедшую меня.
Он признался, что на какое-то время разозлился, что я вышла не за него. Что он любил, оказывается, меня. Ну да, ну да. Но ничего уже не поделать. Папа не раз замечал, что для него на первом месте дела и это в своё время ему очень нравилась такая черта Виктора Евгеньевича. Однако, я вполне могла представлять для него угрозу — хоть была и одна, расслабляться не стал.
Он нервничал, когда я не торопилась уходить. Ещё бы — ведь на меня нахлынули воспоминания. Он подождал, пока я ещё немного постояла, а потом направилась в свою комнату.
Мужчина понял, что ускользнуть у него не получится — дверь была как раз напротив. Нервозность нарастала, и Виктор Евгеньевич посмотрел на часы, просчитывая время до встречи с заказчиком. И всё же время в запасе было на тот момент, пока… не пришёл Максим.
— Кстати, уже абсолютно точно доказано, что именно Виктор Евгеньевич подстроил аварию твоих родителей, — продолжал меж тем дед Матвей. — Теперь остаётся только выяснить заказчика. Хотя я, кажется, догадываюсь, кто за этим стоит.
— Дед, — предостерегающе прервал его Максим.
Весь вечер он ничего не говорил, и вообще выглядел усталым. Поначалу я не разглядела, но теперь заметила тёмные круги под его глазами. Внешне он выглядел безупречно: как всегда в чистой сорочке, гладко выбрит, но видно было, что супруг измотан. Что за мужчина — всё скрывает в себе! Ладно, я потом с этим разберусь и выведу его «на чистую воду».
— Мерзавец, — выдохнула я и вновь посмотрела на деда Матвея.
Мне был неприятен сам факт, что тот, кому мы доверяли, как самому себе, оказался предателем. Воспоминания и горечь от утраты родителей и предательства друга нахлынули с огромной силой. Хотелось зарыдать, но я сдержалась — младших не нужно лишний раз расстраивать.
— Да, не спорю. Я не очень хорошо его знаю, но, по словам вашего отца, он производил хорошее впечатление. Кстати, расскажи поподробнее о той записке, — попросил дед Матвей.