Мальчик-гений отметил:
- Скоро весь мир будет у наших ног. Мы будем повелевать всей планетой, но должны, при этом, в первую очередь свою власть разумно использовать.
Альбина заявила:
- С одной стороны, это верно. Но с другой, что мы, например, с преступниками будем делать?
Виталик логично заметил:
- В какой-то степени, мы тоже преступники. Особенно я, включая и то, что мы сейчас делаем, и будем делать!
Девушка-богатырь согласилась:
- За одну порчу видеокамер тебя бы надо …
Мальчик-гений рыкнул:
- Что, надо бы?
Альбина прочирикала:
- Палками по пяткам побить!
Виталик рассмеялся и заметил:
- Это можно, хоть сейчас!
Москва город большой, и пока до Останкино доедешь, много времени пройдет. И солдаты опять запели;
Берлин уже почти под нашей властью,
В бинокли видим проклятый Рейхстаг…
Надеюсь, скоро будет мир и счастье;
Который опишу в своих стихах!
Россия коммунизм мирам открыла,
Она семьею стала людям всем.
Но сунул Вермахт к нам свиное рыло,
И кровь теперь фонтаном, плещет с вен!
Что фюрер позабыл у нас случайно,
Хотел добыть земельки и рабов!
Пошел фашизм с походом очень дальним –
И вот кошмар реальный, адских снов!
Простой парнишка, мальчик босоногий,
Недавно красный галстук повязал.
Хотел он мир построить сам без бога,
Но с неба вдруг извергнулся напалм!
Пришлось бежать на фронт, нам самоволкой,
Никто не хочет, брать таких юнцов!
Но справился пацан-боец с винтовкой,
Достойным оказался путь отцов!
Сражались, где и хитростью, и силой,
А слабость тоже горькая, увы…
Товарищам пришлось копать могилы,
Строгать в мороз сосновые гробы!
Я пионер, привык теперь к страданьям,
В разведку шел босой, сугроб хрустел.
Возможно за неверье наказанье,
Что Иисуса знать я не хотел!
Но что такое три часа Голгофы?
Три года с лишним протекло войны!
В любом селенье плачут горько вдовы,
Как полегли в погост страны сыны!
Я выжил, был контужен, ранен пулей,
Но к счастью сам остался на ногах!
Германии мы честно долг вернули,
Там фашизм растоптан нами в прах!
Я возмужал, но все еще мальчишка,
Ус не пробился, но уже титан!
Да, взрослый, и пожалуй даже слишком,
Ведь сердце стало твердым, как металл!
Звезда героя высшая награда –
Сам Сталин мне её, поверь, вручил!
Сказал: - С таких, как ты, пример брать надо,
Куют бойцы к дверям в Эдем ключи!
Но нынче отложи храбрец винтовку,
Возьми ты клещи, молот и трудись!
Построй из древа парусник и лодку,
И самолет создай, чтоб птицей ввысь!
Песня была неплохая. Разумеется, Виталик давал установку именно так и петь. Чтобы было с душой и нестандартно. А вокруг Москва, и автомобили расступаются в разные стороны, давая дорогу будущему императору планеты Земля. Виталий даже подумал, что было бы неплохо и коронацию произвести. В самом деле, корона – это очень даже недурный символ верховной власти, как и скипетр, и яблоко. Хотя, для императора планеты Земля, нужно, что-то более грандиозное.
Альбина с улыбкой попросила босоного мальчишку в шортах, которому все подчинялись, словно Всевышнему Богу:
- Может, что споешь от души?
Виталик уточнил:
- Или, для души?
Девушка-богатырь рассмеялась и ответила:
- Твоя душа – это целый клад!
Мальчик-гений охотно согласился:
- Да, клад и, при этом, бесценный!
Альбина с горячностью произнесла:
- Так пой, светик, не стыдись!
Виталик с жаром и азартом взял и запел:
Страшная весть на жестокой войне,
Девушка, та, что навек полюбилась,
Брошена в пасть, извергу-сатане,
Где же, Господь, справедливость и милость?!
Дева Наташа пошла босиком,
Ноги по пыльным дорожкам стучали!
Ведь за грехи, что лились родником,
Ей довелось, марш в заморские дали!
Ранней весною отправилась в путь,
Ножки от холода так посинели!
Мяса нельзя ни частицы куснуть,
Только кивают в инеи ели!
Так по дороге полной камней,
Ступни девичьи в кровушку сбила!
И по России мимо людей,
В сторону града царей Иерусалима!
Горы Кавказские, в снеге хребты,
Острые камни колют подошвы!
Но ты питалась силой земли,
Выбрав нелегкий хадж в город Божий!
Лето, пустыня, злой солнцепек,
Как в сковородке девичьи ножки!
Город священный стал недалек,
Каждый несет беспредельную ношу!
Там у могилы Бога-Христа,
Дева колени с мольбою склонила!
Где же, великий, мера греха,
В чем же черпаю в праведность силы!
Боже сказал ей, хмуря чело,