Правда, боярин, зачитав обществу княжеский указ, только тем и ограничился. Вероятно, догадывался, что горяне не пара низинному люду, и подмять их под себя будет не так просто. Поэтому, на первую беду еще можно было не роптать. А подождать, дать возможность новому «хозяину» выказать свою натуру и только после этого ответить надлежащим образом. Время покажет... Но не в Захаровом обычае было бездеятельно полагаться на добрую долю. Он хотел заранее знать, какую беду ожидать от Тугар-Волка, чтобы иметь возможность подготовиться и встретить напасть во всеоружии... Этим и занимался ночью его младший сын с товарищами.
Делая вид, будто выслеживают волка-одиночку, который повадился вырезать овец из отары, парни должны были присмотреться внимательнее к жилищу боярина, недавно построенному вблизи села. И Максим охотно согласился выполнить отцовскую волю, рассчитывая встретиться с Мирославой.
И это была третья напасть. Потому что Захарий не видел ничего хорошего в увлечении сына боярской дочерью. Да — третья... Потому что второй — Беркут все же считал лесного зверя. Беды от возможной любви лишь брезжили, а ненасытная зверюга ночь в ночь нападала на отары и стада, которые выпасались на полонинах, и убытки общества уже шли на десятки овец и пару телят. А что самое странное — лютые, огромные волкодавы, которые обычно надежно охраняли скотину не только от волков, но и медведей-шатунов, при появлении этого зверя, жалобно скулили и сбивались в кучу. Повизгивая, будто молочные щенята. Видя такой испуг своих верных охранников и товарищей, не осмеливались напасть на волчару и пастухи, совсем молодые ребята, которые не доросли еще и до юношеского возраста.
Зверь появился в их краях одновременно с Тугар-Волком, и старый Беркут даже хотел пойти с просьбой к боярину, чтобы тот устроил облаву. Все равно у него не было более важного занятия. А в отплату — отправить ему в помощь нескольких мастеров для постройки дома, но впоследствии передумал. Потому что просить боярина о защите было равноценным, признать его опеку над общиной... Да и молодые охотники никогда не простили бы ему такого пренебрежения их умением. В первую голову — вспыльчивый Максим. Разве поняли б они мудрость Беркута, который думал свести в поединке две беды, и таким образом избавиться хотя бы от одной... И как было хорошо задумано: убьет боярин волка — без риска для громады, удастся защитить отары; наоборот — громада избавится от досадного соседа, а волка сама изведет. А в самом лучшем исходе дела — один из них погибнет сразу, а второй, смертельно раненый — скончается чуть позже... Но чистые в своих помыслах, даже по отношению к врагу, молодые горцы с презрением отнеслись бы к подобным измышлениям, и Захар даже не пытался заговорить об этом с другими. Вот и бродили молодые охотники по горам, выслеживая сразу двух врагов...
Беркут оторвался на мгновение от своих размышлений и удивленно покрутил перед глазами голый крючок. Потом умело нацепил вторую муху…
То, что обнаглевший волк-одиночка пришел в Тухольщину следом за боярином, могло быть случайностью, но могло — и не быть...
Молодежь, которая быстро перенимает все новое и насмешничает над старыми обычаями, подняла бы на глум и эту догадку девяностолетнего Беркута. Но он был убежден, что зверь насылается на громаду теми, кто благосклонно отнесся к первым Тухольцам и позволил им поселиться здесь. Потому что появление Тугар-Волка оскорбило Богов, а молчаливое согласие сельской громады — рассердила. Поэтому и хотел Захар, чтобы с этим волчарой встретился боярин, а не молодые охотники. Чувствовал — за возвращение покоя в долину заплатить придется кровью.