С такими доводами Максим не мог не согласиться. Да и Михея обижать не хотелось.
— Благодарю, брат, — ответил просто и нацепил подковку на один шнурок с крестиком. — Даренное от всего сердца, и в самом деле повредить не может.
— Вервольф очень быстр, — молвил тихо цыган, будто обращался к самому себе. — Когда будет находиться от тебя на расстоянии в десять шагов, готовься так, будто он стоит рядом. Не дай захватить себя врасплох, потому что и сила у него такая, что второго удара ему не понадобится... Лучше всего, если в то мгновение, когда решишь напасть, кто-то сможет чудовище отвлечь. Одно мгновение рассеянности вервольфа подарит тебе жизнь...
— Откуда ты, Михей, про оборотней так много знаешь? — воскликнул удивленно Максим. — Неужели сам видел?!
— Да… приходилось... Но ничего приятного в тех воспоминаниях нет. Лучше и не ворошить прошлое.
Кузнец как-то неуверенно дернул плечом и пошел в кузницу. Причем шел он так тяжело и медленно, будто нес на себе непосильный груз.
— Михей! — позвал парень. — Погоди! Расскажи еще хоть что-то! Я же о них только из бабушкиных сказок знаю, а пойди, разбери, сколько в тех небылицах правды... Отец же и хотел бы помочь, так тоже ничего не ведает. Говорит о Богах Давних, и о гномах с лесовиками, летавиц и нимф вспоминает, даже какого-то Громыхалу приплел, а вот с волколаком, ни разу дел не имел.
Цыган обернулся в самих дверях.
— Наш табор стоял в Венгрии... Давно это было, я еще макушкой и до конской морды не доставал. Ночью пришел вервольф. Много наших самых храбрых мужчин вышло ему навстречу. Теперь их нет... табор ушел... Мой отец тоже хотел убить вервольфа... Он был сильный мужчина, подковы ломал. Быка мог кулаком убить. Отца больше нет среди живых…
Михей еще больше ссутулился.
— Прости, Михей, я не знал... — вздохнул Максим и чуть помолчав, продолжил. — А меня другая печаль гложет. Это ж не какой-нибудь приблудный оборотень, а — отец Мирославы! И значит, должен я отца любимой убить!.. А кровь — не водица... Не встанет ли она потом между нами? Как считаешь?
Кузнец промолчал.
— Вот и я о том…
Максим развернулся и направился на берег потока. Туда, где Тухольская молодежь уже разжигала костры, собираясь всю ночь праздновать Ивана Купалу, и ждать, когда Ярило окунет свой лик в воды запруды. Погруженный в невеселые мысли, он не заметил, что какая-то фигура, держась в стороне и прячась в темноте, крадучись двинулась за ним.
Веселый гомон становился все выразительнее, и парень решительно повернул в сторону. Не то настроение, чтоб озорничать вместе со всеми. Тем более что и Мирославы там нет. Не пустит боярин дочку к смердам. Домой идти — неохота, и дол рассвета еще изрядно. Даже полночь не миновала... Его друзья прыгали через пламя, смотрели: чей венок к какому пристал. Ворожили, гуляли, целовались с девушками. Может, все-таки к ним пойти? Нет, не хочется…
Держась в стороне — так, чтоб не доставали отблески пламени и, чтоб хоть немного избавиться от неприятных мыслей, Максим решил искупаться.
Выбрал уютное место. Сложил на камне одежду, разбежался и бухнул в прохладную воду...
Дед Охрим и отец советовали ему оскорбить Тугар-Волка и довести до поединка. Надеясь, что при дочери и слугах тот не станет превращаться в зверя, и тогда у парня появится шанс. И хоть боярин рубака знатный, но все-таки: сражаться с человеком, не с чудовищем сойтись... Дворня, может, сначала и не поверит Тухольцам, но потом — все на явь выйдет. Сказывают, оборотни после смерти или в труп волка, или в колючий куст превращаются. Вот тогда и поймут все, что по-другому поступить нельзя было. И Мирослава тоже... поймет. Но, простит ли? Приходилось полагаться на мудрость старого Лиса и отца. Особенно, если хотел, чтобы общество приняло дочку волколака, как его жену. Потому что победитель сможет право потребовать особого почета и … вознаграждения!.. И лучшей наградой станет их с Мирославой спокойная жизнь среди людей.