Прохладная купель привела в чувство очумевшего от раздумий парня, и из запруды он выбрался, ощущая уверенность и успокоение. Одевшись и продолжая думать о любимой и ее проклятом отце, Максим и не заметил, как ноги вынесли его на знакомую тропинку. Он шел и размышлял над тем, как в жизни все переплетается: вот и теперь, те самые руки, что недавно спасли от смерти в медвежьих когтях боярскую дочку, вынуждены убить ее отца... Попробовал отвлечься, но мысли упрямо кружили вокруг предстоящего поединка... Опомнился парень только когда остановился под заветной липой.
А тут и ветки на дереве, и травинки у корневища — решительно все напоминало о счастливых минутах, проведенных с любимой. Вон, даже меч ее лежит, посверкивая в лунном свете мелкими самоцветами, коими украшено оголовье рукояти и ножны.
Меч?! Мирославы! Здесь?
Весь дурман выветрился из головы, освобождая место тревоге, быстрее, чем порыв ветра сдувает легкую паутину.
Максим, осторожно, чтобы не затоптать следы, приблизился к дереву и внимательно осмотрел землю вокруг. Ночь умела хранить секреты, но и того, что разглядел приметливый глаз охотника, было достаточно, чтоб тревога усилилась. На Мирославу напали!
Заметив одежду, с противоположной стороны дерева, Максим даже вздохнул с облегчением. Если по следу разбойника идет оборотень, — бедняге оставалось только посочувствовать. Похоже, в некоторых случаях, не так плохо быть дочерью волколака.
Полная луна давала достаточно света, чтобы Максим смог двинуться следом. Тем более что ни тать, ни Тугар-Волк не таились. Спешили. Оба… Беркут не стал торопиться, доверив наказание родительским рукам. Вернее — клыкам... И только крик, наполненный неописуемым ужасом и болью, заставил его забыть про осторожность.
Максим недаром считался одним из лучших охотников, и лес знал не хуже своего двора. Сначала увидел темную, массивную фигуру зверя, с глухим рычанием раздирающего что-то в траве. Максим не испытал к неизвестному татю сострадания, а стал взглядом искать Мирославу. Девушка лежала чуть в сторонке. Подбежал, присел рядом, и стал разрезать затянутые намертво узлы.
— Чтоб тебя черти с вил не снимали, тварь…— приговаривал. — Гнида...
При этом Максим помнил, кто у него за спиной, и как только разрезал последний узел, развернулся к волколаку. А тот уже стоял в нескольких шагах от парня и внимательно наблюдал, как он освобождает от пут Мирославу.
Теперь, когда Максим имел возможность подробнее разглядеть Тугар-Волка, ему сразу стала понятна глупость и невыполнимость задуманного старейшинами плана. Чудовище напоминало бычка двухлетка, с внешностью волка. Соответствующего размера была и пасть. Но страшнее мощных мышц, страшнее смертоносных клыков — были глаза оборотня, один взгляд которых отнимал всю храбрость и мужество у жертвы. Чувствуя, что еще мгновение и он, как напуганный заяц, ринется прочь, не разбирая дороги и ломая кусты, Максим облизал пересохшие губы и хрипло выдавил из себя:
— Я сам охотно убил бы подлеца. Кто это?..
— Ха, — негромко проворчал волколак. — Откуда я знаю… Можешь сам взглянуть... Хотя, я уже подпортил ему личико... немного.
Максим, помня наказ цыгана и стараясь не повернуться спиной к твари, сделал небольшой круг и приблизился к растерзанному телу. Но только по одежде и сумел распознать недавнего товарища.
— Игнат! — прошептал растерянно. — О, Господи! Как же это?